"Норман Мейлер. Лесной замок" - читать интересную книгу автора

изрядную долю очарования. Произошло это примерно через два года после
свадьбы, когда Алоис обнаружил, что и она, подобно ему самому, была сиротой
и росла в доме у приемных родителей. Супруга, в свою очередь, начала уважать
его куда меньше, с тех пор как Алоис (которому надоело плести ей небылицы о
никогда не существовавшем и во всех смыслах апокрифическом господине
Шикльгрубере-старшем) признался, что является незаконнорожденным и в его
метрике вместо имени отца - прочерк.
Анна Глассль тут же преисполнилась решимости поправить дело. Алоису
следовало узаконить свое существование. В конце концов, его матери все же
удалось выйти замуж. Так почему бы не предположить, причем как нечто само
собой разумеющееся, что Иоганн Георг Гидлер и впрямь был его отцом? Алоис
знал, что это крайне маловероятно, но, поскольку Анна Глассль упорствовала,
решил смириться. Собственная фамилия ему все равно не нравилось, и Анна
Глассль была не так уж не права, настаивая на том, что, при всей успешности,
сделанная им карьера была бы еще триумфальней, не обременяй его на каждом
шагу столь неблагозвучное и труднопроизносимое имя.
Из Браунау Алоис отправился через Вайтру в Шпиталь, чтобы поглядеть на
месте, не сможет ли ему чем-нибудь помочь Иоганн Непомук. Старик, которому
уже перевалило за семьдесят, поначалу понял его неправильно. Когда Алоис
объявил ему о своем желании переменить фамилию и называться впредь Гидлером,
от стыда и страха Иоганна Непомука едва не хватил кондратий. Он решил, что
отцом Алоиса теперь официально признают его самого. И уже готов было
ринуться в контратаку: сейчас, в столь преклонном возрасте, с двумя
замужними дочерьми, не говоря уж о бедняжке Еве, каково было бы ему признать
свое отцовство? Но ничего такого он произнести не успел, буквально в самое
последнее мгновение сообразив, что Алоис просит всего-навсего
засвидетельствовать отцовство Иоганна Георга. И тут же - стариков, подобно
юным девицам, с невероятной стремительностью кидает из одной крайности в
другую - он страшно разозлился на Алоиса. Родной сын брезгует назвать его,
Непомука, своим отцом! И лишь еще мгновение спустя он сообразил, что Георг,
который был как-никак женат на Марии Анне, и впрямь является единственно
возможным кандидатом в законные отцы.
В фургоне, запряженном двумя старыми клячами, Иоганн Непомук и Алоис,
прихватив с собой Ромедера и парочку соседей, согласившихся дать
свидетельские показания, отправились сначала в долгую поездку из Шпиталя в
Штронес, а затем проехали еще несколько километров до Деллерсгейма, что в
общей сложности заняло четыре часа, да и то лишь потому, что узкий ухабистый
проселок, там и сям перегороженный стволами поваленных бурей деревьев, в
пригожий октябрьский денек не развезло (а развези его, ехать пришлось бы
часов восемь). По прибытии в Деллерсгейм Иоганн Непомук столкнулся лицом к
лицу с тем самым священником, встречаться с которым ему, по старой памяти,
меньше всего хотелось бы. Конечно, священник был нынче дряхлым, согбенным
старцем, но именно он когда-то попрекал Непомука издевательством над ни в
чем не повинным животным.
Оба они сразу же вспомнили об этом, хотя ни тот ни другой не подал
виду. Вся компания тут же приступила к делу: Алоис, Непомук, Ромедер,
парочка приехавших из Шпиталя и еще парочка прихваченных из Штронеса
свидетелей. Поскольку никто из них, кроме Алоиса, не умел писать, каждый
расписался одним и тем же знаком - XXX. Свидетели показали, что, будучи
лично знакомы с Георгом Гидлером, "неоднократно слышали от него", будто