"Нестор Иванович Махно. Воспоминания (книга 2) " - читать интересную книгу автора

Красноармейские и красногвардейские отряды бегут. За ними бегут и
другой формации революционные отряды. Бежит местами и население к злорадному
удовольствию врагов.
Весть о занятии Гуляйполя застала меня на станции Царевоконстантиновка
и потрясла. А бегство революционных сил я видел сам. Тяжело было смотреть на
это бегство. Что-то непонятное, тяжелое сдавило мне сердце и лишало меня
возможности яснее представить все то, что произошло там, в Гуляйполе, за мою
двухдневную отлучку из него. Все совершившееся настолько потрясло и сковало
меня, что я оказался совершенно не в состоянии противопоставить свои
физические силы этой тяжести. Тут же, на станции, я прилег, положив голову
на колени одного из красногвардейцев, и бессознательно выкрикивал:
- Нет, нет, я этой изменнической роли шовинистов не забуду! Может быть,
и стыдно революционеру-анархисту питать в себе мысли о мести, но они
поселились во мне, и я сделаю из них для дальнейшей своей революционной
деятельности необходимые выводы...
Об этом мне красноармейцы рассказали впоследствии. Говорили они еще,
что я заплакал и уснул в вагоне на коленях все того же красногвардейца.
Однако я этого не помню.
Мне казалось, что я не спал и лишь чувствовал себя в какой-то тревоге.
Это чувство было тяжело, но я мог ходить, говорить. Помню, что я никак не
мoг сообразить, где я... Лишь когда я вылез из вагона и увидал, что все еще
нахожусь на станции Царевоконстантиновка, я извинился перед окружавшими меня
красногвардейцами и направился к вокзалу.
По дороге я встретился с несколькими товарищами и своим братом Саввой
Махно, бежавшим из Гуляйполя. Это свидание меня обрадовало. Я набросился на
них с расспросами о том, при каких обстоятельствах было сдано Гуляйполе,
какие жертвы понесли отряд анархистов и другие революционные организации.
Но товарищи, увидев меня полубольным, нервным, уклонились отвечать
подробно, ограничиваясь самыми краткими фразами вроде:
"Гуляйполе сдано, но не все в нем погибли" и т. п.
Это меня очень бесило, но делать было нечего. Я не мог принудить их
рассказывать мне подробности, так как знал, что все воинские поезда были на
отходе и нам нужно было успеть найти в одном из них себе место. Я сказал об
этом брату, и он нашел нам места.
Через 5-10 минут мы сидели уже в одном из красногвардейских вагонов и
обсуждали, во всей широте и со всей ясностью, создавшееся положение на
Украине. Это обсуждение не могло бы быть для нас полным, если бы оно велось
вне связи с Гуляйполем, с его широким и просторным районом, с той
колоссальной работой, какую нам, живя и развивая в нем свои идеи, уже
пришлось проделать на пути революционного действия.
Да и сама тема связывала нас с Гуляйполем. Занятие врагами этого пункта
мысленно уносило нас туда, к нашим упущениям в деле организации вольных
батальонов революции против контрреволюции, несшейся на штыках грозных
экспедиционных немецко-австровенгерских армий и жалких по своей
боеспособности, но подлых по своим делам отрядов их прислужницы - Украинской
Центральной рады.
Упущения эти заключались в том, что при формировании вольных батальонов
нами было допущено свободное вступление в них всякого желавшего без какой бы
то ни было проверки. Это привело в ряды вольных батальонов сторонников
Украинской Центральной рады и ее преступного против революции союза с