"Нестор Иванович Махно. Воспоминания (книга 2) " - читать интересную книгу автора

умереть в этой борьбе за социальную революцию, за расчистку необходимого для
этой последней широкого пути, за возможность творческой, созидательной
деятельности коммунистического анархизма.
Но как возвращаться? Группами или же одиночками?
Разрешить этот вопрос мы предоставили каждому из нас самостоятельно.
Важно лишь, чтобы к концу июня или в первых числах июля мы все встретились в
Гуляйполе или возле него. Это время полевых работ. Все крестьянство в поле:
косит хлеба. Мы легко сможем с крестьянами встречаться. Говорить, о чем
нужно. Узнавать их мнения, истинное настроение. Выбирать из них более
стойких и преданных делу освобождения, объединять их, группируя из них
авангард для всего Гуляйполя и его района. Мы знали, что только Гуляйполе
может стать центром революционной инициативы в деле поднятия повсеместного
восстания крестьян. Мы знали, что, несмотря на провокаторский акт агентов
немецкого командования и Центральной рады в апреле, население Гуляйполя и
района верит в революционную инициативу гуляйпольцев. На долю гуляйпольцев
ложится прямая обязанность восстать первыми и позаботиться о том, чтобы
двинуть на этот путь все трудовое население других районов, ясно определив
те цели, во имя которых это население должно на него вступить.
- Выработанные конференцией положения в трех пунктах,- говорил я
товарищам,- до некоторой степени уже приближают нас к определению перед
трудовым населением тех целей, к которым оно может прийти только через
повсеместное восстание - восстание крайнего революционного напряжения, как
по своей отважности, так и по своей непримиримости. Но положения эти только
приближают нас к определению этих целей. Окончательно же мы определим эти
цели вместе с трудящимися на местах в процессе развертывания, сообща с ними,
нашего прямого действия против контрреволюции...
Затем товарищ Веретельник поднял вопрос о члене нашей группы Льве
Шнейдере и его гнусной изменнической роли в момент гуляйпольских событий
15-16 апреля.
Веретельник осветил эту роль члена группы как предательскую и по
отношению к группе, и по отношению к идее анархизма.
-Лев Шнейдер,-сказал Веретельник,-растерялся ли он в эти дни, или же
его революционность незаметно для него самого подменилась обывательской
психологией,-так или иначе, он был на стороне тех, где сила... Но этого
мало. Лев Шнейдер стал на сторону силы и внутренне: он не только был в рядах
еврейской буржуазии, встречавшей немцев и хулиганов из отрядов Украинской
Центральной рады с хлебом-солью, но и первый выступил перед
контрреволюционерами с речью на украинском языке -контрреволюционной
речью -и первый среди гайдамашни вскочил в бюро нашей группы, первый начал
рвать наши знамена, рвать и топтать портреты Бакунина, Кропоткина,
Александра Семенюты, которого, по его же заявлениям, он так любил... Вместе
с шовинистским хулиганьем он разгромил групповую библиотеку, и это тогда,
когда даже в рядах шовинистов были люди, которые тут же подбирали нашу
литературу, книги, газеты, прокламации и уносили к себе, а некоторые
передавали потом нашим товарищам, что подобранная ими литература когда
угодно может быть нам возвращена.
- И я,- волнуясь, заявил Веретельник,- я настаиваю на том, чтобы члены
нашей группы, присутствующие на конференции, высказались определенно об
изменнике Шнейдере. Роль его - провокаторская роль, и я считаю, что Лев
Шнейдер должен быть убит за нее.