"Э.Махмудов. Симфония (сборник "Эти удивительные звезды")" - читать интересную книгу автора

пронзительные крики альбатросов?".
Я подошел к роялю и осторожно тронул клавиши. Звук получился жалобный.
Но в нем было и что-то другое, неуловимо зовущее, требовательное. Как будто
я уже начал рассказ и теперь обязан был его кончить. Я знал это чувство,
оно приходило всякий раз, когда я писал что-то новое.
Пока я не знал, что это будет: симфония или ноктюрн, баркаролла или
соната. Но я знал точно - это будет музыкальная поэма о человеке, в чью
жизнь, овеянную романтикой, ворвалась грозная судьба.
Время исчезло. Я не слышал, как часы пробили полночь, не видел, как
побежала по стеклу блестящая змейка рассвета.
Передо мной, загородив комнату и мир, стоял человек, отдавший всю свою
жизнь борьбе со стихией.
А потом пришла эта мысль. В состоянии, в котором я находился, она даже
не показалась мне странной. Почему бы, в самом деле, не попробовать такое
сильное лекарство, как музыка? На мгновение я пришел в себя, увидел палату,
склонявшегося над больным профессора и... оркестр - мне самому стало
смешно.
Я снова наклонился к роялю. Но мысль была, как первая волна перед
бурей. За ней, беспорядочно толкаясь, пришли другие. И самое удивительное,
что сознание работало ясно.
Оно отсеивало случайные обстоятельства, четко группировало факты,
пробивая путь одной, главной идее. В конце концов я твердо решил завтра же
поговорить с Робертсоном.
Интересно, что эта бессонная ночь меня многому научила.
Раньше я сказал бы профессору обо всем прямо и, конечно, он поднял бы
меня на смех. Теперь я прибег к небольшому мостику.
- Господин Робертсон, вы, разумеется, помните югославских ученых,
получивших, несколько лет назад смертельную дозу гамма-излучения?
Профессор молча кивнул.
- Вы, наверно, не забыли и французских врачей, которые лечили их. Это
была первая победа над лейкемией.
- Святая, хотя и общеизвестная истина. А что вы намеревались мне
сказать?
С мостиком получилось не очень убедительно. Нужно было переходить к
делу.
- Я хотел поговорить о капитане, которого вчера привезли в больницу.
Думаю при его лечении воспользоваться новым методом.
- Слушаю.
- Знаете, господин профессор.., - растерянно пробормотал я, - прежде
чем перейти к главному, я хотел бы сказать...
- Не надо господин Мансуров. Переходите прямо к главному. У нас мало
времени.
- Я хочу лечить пациента музыкой.
-Как? - он недоверчиво всматривался в меня.
- Да, музыкой. - Я повысил голос.
Воцарилось молчание. Потом он рассмеялся. Смех был резкий, почти
истерический.
- Господин Мансуров, не сердитесь... Музыкой можно завораживать змей,
но при чем тут раковая опухоль?
Робертсон снова рассмеялся. Затем встал и хотел уйти.