"Бетти Махмуди. Пленница былой любви " - читать интересную книгу автора

бегали по софрам, всякий раз попадая в блюда с едой грязными босыми
ступнями.
У многих детей были врожденные дефекты. У некоторых - дебильное
выражение лица. Мне подумалось, не является ли это результатом заключения
браков между родственниками. Муди пытался убедить меня, что в Иране нет
вредной наследственности, но я знала, что многие супружеские пары,
собравшиеся здесь, - это братья и сестры. О результатах таких браков можно
было судить по детям.
Спустя какое-то время пятый сын Баба Наджи и Амми Бозорг представил
меня своей жене Эссей. Я знала его хорошо, потому что некоторое время он жил
у нас в Техасе. Он тогда изрядно потрепал мне нервы, и я, что было не в моих
правилах, поставила перед Муди ультиматум, чтобы он убрал его из дома.
Однако сейчас его лицо показалось мне дружелюбным. Он был одним из немногих,
кто обратился ко мне по-английски. Эссей училась в Англии и сносно говорила
по-английски. На руках она держала малыша.
- Реза столько рассказывал мне о тебе, - сказала она. - Он так
благодарен за все, что вы сделали для него.
Я поинтересовалась ребенком, и Эссей помрачнела: Мехди родился с
деформированными, повернутыми назад ступнями, с деформированной головкой,
вытянутым лбом. Эссей была сестрой своего мужа.
Махтаб пыталась убить комара, который оставил у нее на лбу огромный
волдырь. Мы были измучены зноем августовского вечера. И хотя в доме была
вентиляция, но по какой-то причине тетушка Бозорг не закрыла двери. Это, как
и отсутствие москитных сеток на окнах, оказывало гостеприимство жаре и
комарам.
У меня разболелась голова. Запах жирной пищи, человеческого пота,
непрерывный шум и смена часового пояса сделали свое.
- Мы с Махтаб хотели бы лечь, - обратилась я к мужу.
Был ранний вечер, большинство родственников еще не разошлись, но Муди
знал, что они хотят разговаривать с ним, а не со мной.
- Хорошо, - согласился он.
- У меня сильно болит голова. У тебя есть какое-нибудь лекарство?
Он извинился, проводил нас с Махтаб в спальню, дал мне три таблетки и
вернулся к гостям.
Мы забрались в постель такие обессилившие, что даже ни провалившиеся
матрасы, ни затхлые одеяла, ни колючие подушки не смогли помешать нам
уснуть. Я знала, что Махтаб засыпает с той же молитвой, которая стучалась в
моей раскалывающейся голове: "Боже, сделай так, чтобы эти две недели быстро
пролетели".
Было около четырех часов утра, когда Баба Наджи загрохотал в дверь
нашей спальни. Он кричал что-то по-персидски.
Во дворе раздавался голос азана - усиленный мегафоном, грустный,
монотонный, протяжный, - который призывал правоверных исполнить свой
религиозный долг.
- Время на молитву, - пробормотал Муди. Зевая и потягиваясь, он встал и
отправился в ванную, чтобы совершить ритуальное омовение: облить водой руки,
смочить лоб, нос и стопы.
Вскоре голос мужа слился с голосами Баба Наджи, Амми Бозорг, их дочерей
Зухры и Ферест и самого младшего тридцатилетнего сына Маджида.
Я не знала, сколько длились эти молитвы, потому что то погружалась в