"Бетти Махмуди. Пленница былой любви " - читать интересную книгу автора

Слезы негодования и отчаяния катились у меня из глаз, когда я выбежала
из спальни и наткнулась на Амми Бозорг и других членов семьи.
- Все вы - банда лжецов! - крикнула я.
Не видно было, чтобы кто-нибудь заинтересовался или был озабочен
проблемами американской жены Муди. Я стояла, глядя на их враждебные лица;
я чувствовала себя смешной и беспомощной.
Слезы струились по щекам. И, не имея ни носового платка, ни салфетки,
я, как и все в семье Муди, вытерла нос головным платком.
- Я хочу немедленно разговаривать со всей семьей!
Мое желание каким-то образом дошло до них, и они сообщили
родственникам, чтобы те собрались.
Несколько часов мы с Махтаб провели в спальне, обливаясь слезами. Когда
Муди потребовал, чтобы я отдала ему чековую книжку, я покорно вручила ее
ему.
- А где остальные? - спросил он. У нас было три счета.
- Я привезла только одну.
Это объяснение удовлетворило его, и он не потрудился проверить мою
сумочку.
Он оставил меня одну. Я сумела взять себя в руки и начала планировать
линию обороны.
Поздним вечером, когда Баба Наджи вернулся с работы и съел ужин, а вся
семья собралась по моему вызову, я, убедившись, что одета в соответствии с
требованиями и держусь достойно, вошла в холл. Я продумала свою стратегию:
обращусь к религиозным принципам, пример которым давал Баба Наджи. Добро и
зло были для него образными понятиями.
- Реза, - произнесла я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно, -
переведи мои слова Баба Наджи.
Услышав свое имя, пожилой человек поднял на мгновение глаза, а затем,
как всегда, опустил голову, не желая в своей набожности смотреть прямо на
меня.
Надеясь, что мои слова будут точно переведены, я приступила к отчаянной
обороне. Я сказала Баба Наджи, что не хотела приезжать в Иран, зная, что с
момента прибытия в эту страну я лишаюсь основных прав, какие имеет каждая
американская женщина.
- Так зачем же я все-таки приехала? - задала я риторический вопрос.
Я объяснила, что приехала, чтобы увидеть семью Муди и показать ей
Махтаб. Была еще одна, более глубокая причина моего приезда, но я не могла,
не нашла смелости в себе передать это словами и доверить родственникам Муди.
Вместо этого я рассказала им о клятвопреступлении моего мужа.
В Детройте, когда я поделилась с Муди своими опасениями, что он мог бы
задержать меня в Иране, его реакция была однозначной.
- Муди присягнул на Коране, что он не будет пытаться задерживать меня
здесь вопреки моей воле, - заявила я, раздумывая, как отнесется к этому Баба
Наджи. - Ты ведь человек религиозный. Как ты можешь допустить, чтобы он
сделал нечто подобное после того, как присягнул на Коране?
Муди подтвердил правдивость моих слов о присяге, которую совершил перед
Кораном.
- Но я оправдан, - сказал он. - Аллах простит меня, потому что, если бы
я этого не сделал, она бы сюда никогда не приехала.
Баба Наджи принял быстрое решение. Реза перевел: