"Макс Мах. Хозяйка Судьба ("Карл Ругер" #2)" - читать интересную книгу автора

он знал теперь другое, Леон из Ру ушел туда, откуда не возвращаются.
Настоящий Леон. А тот, кто сидел еще совсем недавно напротив Карла,
освещенный светом живого огня, и говоривший с Карлом голосом Мышонка, это
все-таки был уже не Леон. Карл не знал, кто это был или, быть может, что, но
рациональное знание и знание сердца, разные вещи. Художественное чувство
трудно обмануть, впрочем тот, кто приходил к его костру, те, кто посетил
Карла сегодня на Гуртовой тропе, и не пытались казаться тем, чем, на самом
деле, не являлись.
"Мышонок"
При мысли о друге, казалось, закипела в жилах кровь, и красный туман
встал перед глазами. Таких сильных эмоций Карл не испытывал с тех пор, когда
полгода назад увидел на Льняной улице толпу разбуженных среди ночи,
испуганных людей и решил... Боги! Тогда, его воображение нарисовало образ
мертвой Деборы, и ужас от необратимости свершившегося, разрушил стены
уверенного спокойствия, которые Карл возвел вокруг своей души. Холодная
ярость затопила его тогда всего целиком, и он был готов залить Сдом кровью и
утопить его в этой крови.
Карл сидел перед костром, смотрел на огонь, но видел сейчас залитое
мраком холодное ущелье в Мраморных горах, черные камни и черные тела,
разбросанные, как попало вдоль узкой тропы, ведущей от перевала к долине
Пенистой. Черные камни, черные тела... и черная кровь на камнях. Где-то там
умирал сейчас маленький нескладный человечек, которого много лет назад, он,
Карл, прозвал Мышонком. Леон никогда на него не обижался, вообще ничто и
никогда не омрачало их дружбы.
"Ничто и никогда".
Карл снял камзол, вздернул к плечу широкий рукав белой рубахи, и, вынув
из ножен Синистру, резко полоснул кинжалом по своему левому предплечью.
Протяжно "закричал" клинок, и басовито откликнулся на его вопль Убивец.
Хлынула кровь. Секунду Карл безмятежно смотрел на то, как она заливает его
руку и капает на камни, потом встал и, протянув руку к костру, пролил свою
кровь в огонь.
"Тебе!" - сказал он мысленно. - "Все, что могу".
Ему показалось, что те же самые слова произнесли вслед за ним - на
своем особом языке - меч и кинжал, и огонь в костре вспыхнул ярче, чем
прежде, как будто кровь Карла могла гореть, как масло или смола. Еще секунду
он стоял над огнем, ощущая кожей жар, источаемый пламенем, и чувствуя
одновременно тот ужасный холод, который пьет сейчас последние капли жизни из
беспомощного тела его друга. Потом он положил ладонь правой руки на рану и,
закрыв глаза, представил, как день за днем, медленно, но неуклонно
затягивается, заживая, эта рана. Такие вещи удавались ему не часто, а себе
самому он смог таким образом остановить кровь всего лишь дважды за всю свою
долгую жизнь. Но сейчас он об этом даже не подумал, он просто сделал то, что
подсказала ему интуиция и не ошибся. Когда, через несколько минут, он отнял
правую ладонь от левого предплечья, от глубокой раны, которую он сам же себе
только что нанес, там остались лишь свежий розовый шрам да засохшая старая
кровь.
Сердце успокоилось, и кровь уверенно бежала по жилам. Карл ничего не
мог сделать теперь для своего друга Леона и, значит, должен был отложить
свою боль в сторону. Бесцельная ярость разрушает душу и не приносит
облегчения.