"Дэвид Мэдсен. Мемуары придворного карлика, гностика по убеждению " - читать интересную книгу автора

(пошедшие Льву) новому архиепископу Майнцскому для платы за назначение и
который осуществлял перевод в папскую казну половины доходов от продажи
индульгенций в той епархии. С непревзойденной семитской ловкостью он убедил
Альбрехта, что десять процентов от другой половины по праву принадлежат
ему, и получил их.
- Только Бог знает, зачем Альбрехту Бранденбургскому Майнцское
архиепископство. Вообще, если подумать, то вопрос здесь скорее
экономический, чем политический.
Лев запустил в меня недоеденным куском цыпленка, едва не попав мне
острой костью в правый глаз.
- Это не совсем вежливо, - заметил я. - Вы смущаете маэстро Рафаэля.
Merde! Все шло в мою пользу, пока я не забылся и не произнес
обожаемого имени.
- Рафаэль, - произнес Лев, опять повредившись в рассудке. И Рафаэль
снова улыбнулся. На этот раз он улыбнулся прямо Льву, и теперь даже если бы
я предположил, что следующим Папой будет Лютер, то это не возымело бы уже
никакого действия.
Потом, находясь в благодушном настроении, так как Рафаэль принял
предложение остаться на ночь в папских апартаментах, он упрекнул меня:
- Ты был очень непослушен, Пеппе. Мне прямо хочется тебя отшлепать.
К своему ужасу, я заметил, что во взгляде Льва появилась какая-то
странная задумчивость, словно он втайне взвешивал все "за" и "против",
решая, не осуществить ли на деле свою угрозу.
- Даже не думайте об этом, - сказал я.
Сегодня утром я видел, как Рафаэль выходил из кабинета Льва с
мечтательным, задумчивым выражением на своем красивом лице, и я подумал:
"Интересно..." Интересно же мне было вот что: удалось ли наконец или нет
Его Святейшеству сорвать запретный плод. Я последовал за Рафаэлем, когда
тот мечтательно плыл по коридору, как живой канефор; я хотел посмотреть,
нет ли у него сзади на рейтузах предательских пятен крови, - посмотреть мне
было не очень трудно, так как его небольшие упругие ягодицы находились лишь
примерно на фут ниже уровня моих глаз. Но очень скоро он почувствовал мое
присутствие, повернулся и преградил мне путь.
- Ты что делаешь? - сказал он.
- Э... У вас такая элегантная походка, маэстро Рафаэль. Я просто...
ну... я думал, что, подражая вам, смогу улучшить свою манеру держаться.
Он ничего не сказал, просто на миг положил свою бледную гибкую руку
мне на голову и ушел.
Крови я не видел. Вообще-то я не удивляюсь, так как все знают, что он
содержит очень красивую любовницу. Скорее всего, Лев спал один, не
удовлетворив своей страсти.
Наброски, которые я вам нарисовал, уже образовали, конечно, портрет
Его Святейшества Льва X, Джованни де Медичи, последователя князя апостолов
и держателя ключей святого Петра. Я попытался описать натуру одновременно и
сложную, и простую: в сексуальных похождениях, своих политических
махинациях, в гуманистической любви к искусству, музыке и книгам, в
переменчивости своего настроения он сложен; в своем же благочестии он
прост. Ему каким-то образом удается держать отдельно эти две части своей
натуры, как в водонепроницаемых емкостях. Например, он может (что часто и
делает) провести часы за чтением какого-нибудь ветхого старинного тома,