"Сэйте Мацумото. Точки и линии" - читать интересную книгу автора

таинственным шепотом.
- Ого! Что же это, свадебное путешествие, что ли? - спросил Ясуда,
потягивая вино.
- Вот именно! Просто ума не приложу!
- А что тут особенного? Вы бы тоже попробовали, а?
- Извините уж, не на таковскую напали! Или, может быть, вы Я-сан
хотите пригласить?
- Я? Нет! Не могу же я один взять всех вас. Так поболтав немного,
Ясуда ушел. На следующий день опять привел двух знакомых. Пили. И на этот
раз прислуживали Томико и Яэко. Разговор снова коснулся О-Токи. Однако
О-Токи вскоре удивила всех еще больше.

САМОУБИЙСТВО ВЛЮБЛЕННЫХ

1

Если ехать из Модзи по основной ветке кагосимского направления, то,
не доезжая трех остановок до Хакаты "Хаката и Фукуока - два соседних
города на Кюсю. В последнее время они сильно разрослись, и сейчас между
ними нет четкой границы.", будет маленькая станция Касии. Вправо от этой
станции дорога ведет в сторону гор, к синтоистскому храму Касииномия,
влево - к бухте Хаката.
Далеко в море тянется узкая коса, соединяющая побережье с гористым
островом Сиганосима. Еще дальше в тумане проступает силуэт острова
Ноконосима.
Это побережье сейчас называют Касийским взморьем, а в старину оно
было известно просто как бухта Касии. Канцлер Отомоно-Табибито, гуляя
однажды по берегу, сочинил такие стихи:
На берегу бухты Касии по утрам дети собирают дары моря, увлажняя
рукава чистым и белым песком...
Однако современная рациональная действительность чужда такому лиризму
королевской эпохи. Холодным утром 21 января, около половины седьмого, по
этому берегу шел рабочий. О нет, он не собирал "дары моря", он направлялся
на завод в Надзиму.
Только что рассвело. Над морем висел молочно-белый туман. Очертания
косы и острова Сиганосима едва-едва проступали. С воды дул ледяной,
пахнущий солью ветер. Рабочий шагал быстро, слегка сутулясь, подняв
воротник пальто.
Но этому скалистому берегу проходила кратчайшая дорога на завод.
Но вдруг он увидел нечто необычное - два странных предмета на черной
каменистой земле. Они были лишними в знакомом пейзаже и портили его.
Солнце еще не взошло. Два холодных тела в холодном бледно-зеленом
свете раннего утра. Полы одежды шевелились, словно дрожа от стужи. Ветер
трепал волосы. Все прочее было неподвижно. Неподвижные черные туфли.
Неподвижные белые таби "Таби - матерчатые японские носки".
Привычный день рабочего был нарушен. Он свернул с привычной дороги.
Прибежав в город, забарабанил в стеклянную дверь полицейского участка.
- Там... на взморье... лежат двое... мертвые!
- Мертвые?!.
Старый полицейский, протирая глаза и зябко поеживаясь, начал