"Чарльз Маклин. Домой до темноты" - читать интересную книгу автора

что есть шанс, и прошмыгнул из темноты - на другой стороне улицы густая тень
от магнолии. Здесь полно мест, где можно спрятаться.
Но так ли все было? Может быть, Софи кричала и сопротивлялась, пыталась
добежать до калитки? По словам Морелли, она впустила "злоумышленника" во
двор, потому что знала его. Виа Ручеллаи - тихая, хорошо освещенная улица:
жилые дома, дорогой отель на углу и богадельня монахинь, окна которой
выходят в сад Нардини.
Никто ничего не видел и не слышал.
Дубовая дверь, усеянная шляпками гвоздей, распахнулась, едва я
прикоснулся к звонку. В обрамлении дверного проема старый консьерж Рутилльо
казался деталью старинной картины: вытянутое замкнутое лицо, наполовину
скрытое тенью. Старик был добр к Софи и разрыдался, когда давал показания
следователю. Нынче я видел его на мессе.
- Вuona sera, signor Lister,[20] - мрачно сказал консьерж.
К счастью, мой итальянский не позволил нам разговориться; через
булыжный двор, освещенный цепочкой фонарей, мы прошли к саду, раскинувшемуся
в таинственном хранилище тьмы.
Вечер был теплый и беззвездный. Я поблагодарил Рутилльо за фонарик и,
следуя его указаниям, обогнул огромную чашу фонтана, а затем по ступенькам
сошел к цветнику. Дом меня не интересовал.
Я видел его в прошлый раз, когда мы с Лорой забирали вещи Софи. Дочь
твердила, что предпочла бы менее роскошное жилье, дабы ощутить "подлинную"
Флоренцию. Была бы она жива, если б нашла пристанище по своему вкусу? Нашу
опеку чрезмерной не назовешь, но Лора... нет, мы оба считали, что в этой
привилегированной гавани покоя дочь будет в безопасности.
Лора рассказала о своем сне, в котором она брела сквозь анфиладу
гостиных (всюду паркет "елочкой" и золоченые стулья вдоль стен), открывала
двустворчатые двери и окликала Софи. Жена уверяет, что видела его задолго до
убийства. Сомневаюсь, что можно полагаться на ее память. Но точно знаю - ни
о каком предчувствии она не говорила... Хотя я тоже не во всем ей поверялся.
Лора знала о моем нынешнем визите. Хотелось, чтобы она была рядом, но
никакие силы не могли заставить ее прийти на место, где у нас отняли нашего
ангела. Место происшествия, как говорят в полиции.
Я шел по хрусткому гравию центральной аллеи, вдоль которой выстроились
классические статуи - в луче фонарика возникали и вновь ныряли во тьму
потрепанные временем аллегорические фигуры на мраморных пьедесталах. Никто
не знал, здесь ли той ночью прошла Софи. Лабиринт дорожек, лавровых
изгородей и вычурных цветочных бордюров не дал ни единой подсказки к тому,
где она шла, как убийца сюда проник и как покинул сад.
В прошлый раз в грот меня не пустили - место преступления еще
исследовали эксперты. Я только что вернулся из морга, где опознал тело Софи;
оглушенный и совершенно выхолощенный невозможностью того что случилось, я
стоял возле лимонария - строения с колоннадой, куда на зиму убирают лимонные
деревья, - и смотрел в промозглую, огороженную полицейской лентой дыру, в
которой копошились белые фигуры, похожие на опарышей.
Сейчас я пришел не за тем, чтобы успокоить дух Софи или самому
примириться с утратой (фальшивость фразы "зарубцевавшаяся рана" меня просто
бесит). Образ грота впечатался в мое сознание. Он был подобен угасающей
звезде в центре моей вселенной, черной дыре, в которую засасывало мою жизнь.
Я хотел увидеть место, где над моей плотью и кровью сотворили вопиющую