"Джон Макдональд. Месть в коричневой бумаге" - читать интересную книгу автора

давая указания. Ее дом стоял в маленьком жилом садовом квартале под
названием Ридж-Лейн. Дважды объехав по ее требованию два квартала и
удостоверившись, что поблизости не стоит красный автомобиль Рика с откидным
верхом, я свернул на короткую узкую подъездную дорожку за плотной оградой
секвой и остановился в нескольких дюймах за ее блекло-синим "фольксвагеном"
на стоянке. Она по буквам продиктовала мне свою фамилию и добавила, что
телефон есть в справочнике. Мне показалось, что ей не хочется слышать мои
звонки. Она не желала менять одну связь на другую.
Я вспомнил, что забыл спросить одну вещь.
- Кстати, что вы надеялись у меня найти. Пенни?
- Мы даже не знали, правда, - пожала она плечами. - Хоть какую-нибудь
подсказку. Документы, деньги, письма, записки... Когда попадаешь в тупик,
пробуешь все, что угодно.
Сидя в машине, мы вдруг оба зевнули, широко, от души, так что челюсти
скрипнули. И рассмеялись. Она поцеловала меня, вылезла, взвизгнув от боли,
когда наступила на ногу. Наклонилась, растерла больное колено и захромала к
дверям. Открыла дверь, улыбнулась, махнула, я дал задний ход.
На обратном пути остановился в местечке, где было чисто, как в
операционной, имелся свежий сок, совсем свежий арахис и на удивление
хороший кофе. Потом, чуть посмеиваясь над собственной щепетильностью,
прошел полквартала, купив зубную щетку перед возвращением в мотель. Да,
есть разные степени личной собственности, и, похоже, зубная щетка стоит на
особом уровне, чуть повыше расчески.
Номер был убран. Хоть я должен был съехать в одиннадцать, меня
наверняка не упрекнули бы за задержку - мотель был далеко не полон.
И я сидел, зевал, вздыхал, слишком одолеваемый приятной усталостью,
чтобы прийти к какому-то решению. Заявил себе, что после этого эпизода
ничего не изменилось. Каким бы образом доктор ни умер, покойник не имеет ни
малейшего отношения к больной молодой жене, похоже искренне желающей
умереть.
Не добавилось ничего нового, кроме...
Кроме чего-то сказанного среди ночи, после одного момента, для нее
несомненно кульминационного - никаких диких судорог и прерывистых воплей,
только очень долгое, очень сильное наслаждение, очень медленно, медленно,
мягко слабевшее. Во время одного из сонных отрывочных разговоров, которые
мы вели, лежа ночью в объятиях, с отброшенными простынями и покрывалами, с
остывающей и просыхающей от трудовой испарины кожей. Я чувствовал на шее
глубокое влажное, замедляющееся дыхание, круглое колено на животе. Она
вновь и вновь медленно и любовно проводила пальцами от мочки моего уха до
подбородка. Опуская глаза, я видел в яркой диагональной полосе света слабо
мерцающую округлость бедра, покатого к талии, где лежала моя большая,
контрастно темная ладонь.
- М-м-м... - промычала она. - Теперь знаю.
- Ищешь чувство вины?
- Слишком рано для этого, дорогой. Мне слишком хорошо.
Может, позже. Но.., в любом случае черт с ним, со всем.
- В чем дело?
- Не знаю. Девушка выясняет, что может свернуть с пути и шагать дальше
по самой большой дороге с подвернувшимся по пути симпатичным парнем.
Выходит, она довольно поганая личность.