"Джон Макдональд. Искушение" - читать интересную книгу автора

содержанием в двенадцать тысяч долларов в год. Эдди - Мэлтон-младший - и
Лорри тоже получили по небольшому пакету акций. Эдди тогда исполнилось
девятнадцать. Это был неприметный, вялый, прыщавый юнец.
Я ликовал. В свои двадцать восемь я обзавелся любящей женой,
темпераментной, молодой и красивой на загляденье. При всем том, что было
пережито на войне - в Бирме и так далее, - на здоровье я не жаловался.
Дела в компании, правда, шли не так чтобы блестяще, но я себя уверял:
скоро я покажу старому хрычу, что пора браться за ум; уж как-нибудь ему
растолкую, что значит строить современные дома.
Прошло восемь лет. Мне теперь тридцать шесть, у меня есть вот этот
дом, договор на страхование жизни, а также общий с женой счет в банке на
тысячу сто долларов - если, конечно, Лоррейн с утра не прошлась по
магазинам. Все эти годы дивиденды акционерам выплачивались с непомерной
щедростью. Э. Д, обожал в рождественскую ночь раздавать чеки. А Лорри так
же, как ее мать, знала деньгам лишь одно употребление: тратить, и притом
немедленно.
- И все-таки я уйду, - сказал я. Она повернулась ко мне спиной,
критически осмотрела свои ногти, затем занялась прической.
- Ты мне надоел,. Джерри, ей-богу. Никуда ты не денешься! Ступай-ка
прими душ, что ли.
Мне подумалось: хорошо бы развернуться и разок врезать по ее пухлым
капризным губам. Но тут в дверь позвонили.
- Черт побери, кто бы это мог быть? - спросил я.
- Черт побери, откуда мне знать? Иди открой. Я спустился по лестнице,
отомкнул дверь, открыл. Передо мной стоял мужчина моего роста; широкая,
вполне фамильярная улыбка была у него на лице.
- Винс! - воскликнул я. - Бог ты мой, дружище, давай заходи!
Он вошел, поставил на пол свой чемодан, и мы, не ограничившись
крепчайшим рукопожатием, долго хлопали друг друга по плечам и по спине.
Все так же дружески ухмыляясь, он сказал:
- Привет, лейтенант!
Мы виделись в последний раз в Калькутте в августе 1945-го, тринадцать
долгих лет прошло с тех пор. Помню, я улетал домой и в иллюминатор
самолета все глядел на Винса: он стоял возле облезлого "джипа", слева и
справа рядом с ним улыбались две русские девахи, с которыми мы провели две
последние недели. Винс пил из бутылки, прямо из горлышка, и оторвался,
чтобы помахать мне. И я, конечно же, махал ему не переставая и все думал,
вытягивая тонкую шею, может ли он разглядеть меня сквозь мутное стекло,
меня или хотя бы мою машущую руку.
Я сразу же увидел, что с ним прошедшие годы обошлись получше, чем со
мной. Сильный, ровный загар покрывал лицо и шею, ладонь была сухой и
сильной. Кошачья, упругая вкрадчивость движений и безоглядная удаль как-то
сочетались в нем. Подбородок очерчен все так же резко, а вот глаза
показались неожиданно плоскими и как будто косили. Странно. Покрой
костюма, непривычная стрижка и еще большой красный камень в перстне,
надетом на мизинец, придавали ему оттенок экзотичности.
- Приготовлю что-нибудь выпить, - сказал я. - И учти, ты остановишься
у нас.
- А где же еще? - откликнулся он и проследовал за мной на кухню, где
сел на табурет, не сводя с меня глаз.