"Эдуард Макаревич. Политический сыск (Истории, судьбы, версии) " - читать интересную книгу автора

1905-1911 годах начальник Петербургского охранного отделения, ярый оппонент
Зубатова, делал все, чтобы те революционные партии, где в руководящих
центрах "сидит" агентура, не накрывать, а контролировать. Вдохновленный
делами Судейкина и Зубатова, Герасимов стремился создать такую систему
политического сыска, чтобы все центры всех революционных организаций
находились как бы под стеклянным колпаком, чтобы каждый шаг партийных
организаций был известен полиции, "которая решает, что одно проявление их
деятельности, с ее точки зрения менее опасное, она допустит; другое, более
вредное, пресечет в корне; одному из членов организации дозволит писать
прокламации и выступать с речами на митингах, так как он менее талантлив и
его выступления производят меньше впечатления, а другого, более даровитого,
посадит в тюрьму"9. У Герасимова это хорошо получилось с партией эсеров,
когда самый ценный агент Азеф стал руководителем боевой организации партии.
В 1917 году после февральской революции даже остатки разгромленных
архивов охранки позволили увидеть масштабы политического сыска. На
герасимовский "колпак" работало около 6,5 тысячи агентов, сотрудников
охранных отделений и жандармских управлений. И среди них видные партийные
лидеры и функционеры. Самые выдающиеся: у большевиков - Р. Малиновский
(автор 88 агентурных сообщений), у эсеров - Е. Азеф. Но и "колпак" не мог
остановить революционное брожение. Масштабам сыска противостоял масштаб
революционных партий, их выступлений, их влияния. Энергия партийных
активистов трудно контролировалась. Сами чины полиции признавали это. Они
ничего не могли поделать с рабочей интеллигенцией, значение которой в
революции, по их мнению, было громадно. В аналитической записке Департамента
полиции читаем, что эта интеллигенция представляла "новый вид революционных
вожаков" и состояла из "распропагандированных сознательных рабочих,
получивших революционную подготовку в подпольных организациях и
усовершенствовавшихся в тюрьмах и ссылках". Цвет этой интеллигенции
сосредоточен в профсоюзах, где ответственные должности занимают рабочие с
"солидным революционным прошлым... разбирающиеся в политических и социальных
вопросах..."10.
Но откроем "Бестселлер" Юрия Давыдова, где речь об оплате агентуры:
директор департамента полиции "Алексей Тихоныч, бывало, сетовал: "Мы бы
купили всех революционеров, если бы сошлись в цене". Неужели и тех, что
усовершенствовались в тюрьмах и ссылках? Выходит, проста формула борьбы с
революцией: массовая агентура плюс щедрое финансирование ее и всяческого
рода провокаций. Недофинансировали! И грянул переворот октября 1917 года.
Провокация как метод, как хитроумная интрига больше всего подвигла
писателей и исследователей на сугубо нравственные размышления о сути
творимого. Здесь сильно преуспело перо русского революционера, литератора и
историка Владимира Бурцева, его продолжателя, нашего современника писателя
Юрия Давыдова. Оба сошлись в оценке деяний руководителя боевой организации
партии эсеров и агента охранного отделения Евно Азефа, который руками
боевиков убивал царских сановников, а потом руками полиции отправлял
боевиков на эшафот. Оба единодушны и в отношении главы Петербургского
охранного отделения генерала Герасимова, и в отношении бывшего директора
особого отдела департамента полиции А. Лопухина, терзавшегося совестью и в
конце концов преподнесшего Бурцеву агентурную историю Азефа. За что и был
сурово наказан властью.
Не смирился, все жал на правовые принципы. И к Столыпину Петру