"Эдуард Макаревич. Политический сыск (Истории, судьбы, версии) " - читать интересную книгу автора

развивать в себе исподволь, пользуясь каждым удобным случаем"2.

Этот текст из 1907 года. Но во все времена спецслужбы из разных стран
роднило, объединяло именно такое отношение к воспитанию агентов. На нем и
сейчас держится политический сыск.
Плод деятельности агента - агентурное сообщение. Но в чем тогда разница
между доносительством и агентурной деятельностью? Вот С. Королев в своей
книге "Донос в России" утверждает, и не без оснований, что в течение
столетий донос не считался на Руси чем-то зазорным; скорее доносительство
можно рассматривать как норму взаимоотношений индивида и государства, норму
не политическую и не социальную, а как некое общепринятое правило поведения
в рамках достаточно жесткой технологии власти3. Скорее это и имел в виду
Петр I, когда создавал институт фискалов для борьбы с должностными
злоупотреблениями, что, конечно, оживило доносительство среди простых людей.
А Сталин ввел за недоносительство уголовное наказание (статья 58-12 в
Уголовном кодексе РСФСР), чем придал политический статус такой форме
отношений человека с властью. Тем не менее эта форма больше находилась в
нравственной сфере. И гражданин, в меру остроты своих интересов, страха,
своего понимания морали, своего понимания отношений с властью, с
господствующей идеологией, решал вопрос о доносительстве. Иное дело агент,
человек, добровольно или в силу обстоятельств, но осознанно связавший себя
со спецслужбами, взявший обязательство информировать органы безопасности об
определенных процессах в той или иной среде. Эта деятельность проходит под
руководством оперативного работника и имеет точную нацеленность на
определенные явления, связанные с технологией власти. А технология власти
"работает" на социальный контроль масс. Для этого власть соответствующим
образом организует свое пространство, "формирует" его, рассекает на
"квадраты" и "сектора", по выражению С. Королева. В этом и заключается
технология контроля.
Исторических примеров не счесть. Один такой находим в документах
Великой Отечественной войны - в донесениях руководителей групп по спецработе
в Москве, относящихся к 1941-1942 годам. Эти группы фиксировали разговоры в
очередях у магазинов, на фабриках и заводах, в трамваях и банях, то есть в
тех же "квадратах" и "секторах". Люди из группы Леонтия (псевдоним) 14
декабря 1941 года слушали разговоры у магазина "3, в магазине на Б.
Серпуховской улице, в магазине "8 завода СВАРЗ в Сокольниках. Сотрудники
группы Климента 24 декабря 1941 года запоминали разговоры в цехах одного из
московских заводов, на почте "24, в очереди за хлебом у магазина "20. А
группа Клавдия в своем донесении отметила политически сомнительные
высказывания в одной из бригад фабрики "Мосбелье" "14 и в рабочей
раздевалке. Та же группа "Клавдия" 24 апреля 1942 года фиксировала разговоры
в очередях у продмага "6, керосиновой лавки, у магазинов "1, 14, 10, 63,
201, у мучного склада и других точках города. Во всех очередях стояли в
основном женщины, мужчины встречались редко4. И какой же вывод делает
исследователь? Вполне адекватный: власть путем выборочного, но, несмотря на
экстремальные обстоятельства, систематического контроля всех сколько-нибудь
важных мест скоплений людей обеспечивает тотальный контроль пространства и
стремится создать абсолютно полное представление об информации,
циркулирующей в этом пространстве - это пространство становится для власти
абсолютно прозрачным5.