"Сергей Мацапура. Товарищ сержант " - читать интересную книгу автора

другой, то есть наш "объект", пошел вдруг к кустам. Здесь мы с одним старшим
сержантом, украинцем, встретили часового, да так, что и не пикнул. Второй
что-то ему крикнул, но тут же огонек его сигареты, мелькнув дугой, упал на
землю. Короткая возня - и опять тихо. Чисто сработали. А другие ребята уже
вошли в палатки. Все обошлось без шума, но в последний момент мы едва не
оплошали.
Дело в том, что, наблюдая два дня за батареей, мы не заметили небольшой
офицерской палатки, которая стояла в удалении от солдатских. Хорошо, что мой
напарник, старший сержант, заметил сейчас ее. Он первый вскочил в офицерскую
палатку, за ним мы.
Старший сержант зажег фонарик. В палатке - три деревянные
кровати-раскладушки. Офицеры спят. На раскладном столике чемоданчик,
одеколон, принадлежности для бритья. На тыльной стенке палатки - портрет
Гитлера. Один из гитлеровцев проснулся, крикнул раздраженно:
- Вас ист дас?
Мы его связали, вытащили из палатки. Пригодится.
Приближался рассвет, когда мы занялись тяжелыми гаубицами. Забили
стволы щебенкой и землей, утрамбовали, загнали в орудийные казенники
снаряды, привязали шнуры к спусковым приспособлениям, отошли подальше, в
укрытие. Дернешь за шнур, выстрел - и ствола у гаубицы нет, разорвало.
Уничтожив все четыре орудия, двинулись к линии фронта. Вышли к
условленному месту, а никого тут нет. Ушел фронт на восток. Где-то там
погромыхивает канонада.
- Будем пробиваться, - приказал лейтенант.
Сам он остался с группой прикрытия, остальные с пленным фашистским
офицером шли за авангардной группой. На бережку лесной речки обер-лейтенант
плюхнулся на землю, мотает башкой, вроде бы сидячую забастовку устраивает.
Мой напарник ему жестами показывает: не бойся, речка мелкая, по грудь. Фриц
не встает. Устали мы зверски, который уже день во вражьем тылу, продукты
кончились, а конца дороги не видно. А он еще упирается. Говорю напарнику:
- Чего с ним возиться? Толку от его показаний теперь мало.
Подошел со своей группой лейтенант. Докладываю ему: "язык" упирается.
Прикажете нести на руках? Посмотрел на него лейтенант тяжело, говорит:
- Что-то он у вас как на прогулке. Нагрузите. - И к нему: - Жизнь, что
ли, надоела?
Тот вскочил и на чистом русском языке отвечает:
- Нет, господин лейтенант.
Лейтенант Комаров тут же допросил его - откуда знает русский язык?
Оказалось, фашист задолго до войны под чужим именем жил и работал в
Калининской области. Лейтенант приказал мне беречь пленника пуще глаза.
Ценный "язык". Связали мы ему руки покрепче, навьючили на него трофейный
пулемет и боеприпасы, пошли.
Трое суток искали своих, раз десять натыкались на фашистов, принимали
бой, несли потери. Погиб лейтенант Комаров, погиб старший сержант, мой
напарник. Я остался за старшего. Питались подножным кормом - сырыми грибами,
ягодами. А пленник наш совсем сдал. Желудок у него слабый, лесного корма не
принимает. Боялись, не доведем до места.
На четвертые сутки на рассвете вышли как будто к линии фронта, да
нарвались на засаду. Отошли в глубь леса. Меня ранило в руку и в ногу.
Сгоряча шел, но к вечеру нога распухла. Вижу, дело плохо. Товарищи уложили