"Борис Лыкошин. Георгий Седов (Люди земли донской) " - читать интересную книгу автора

сделался чудный теплый день, но дорога тяжелая - снег и ропаки, тащимся
дальше по курсу. В океане, видно, воды много, ибо видать черное небо.
Встретили зайца у лунки, не подпустил на выстрел, сполз. В пять часов
остановились ночевать, кажется, у Земли Рудольфа: трудно с уверенностью
судить, так как в этом месте карта страшно неверна. Посмотрим, что покажет
завтрашний день. Вечером пришел медведь к палатке, огромный, собаки его
погнали. Я, несмотря на болезнь, пошел с Линником на собачий лай. Пройдя
кое-как около двух верст, мы нашли медведя едящим в лунке, окруженного
собаками. Я несколько раз стрелял в него с аршинного расстояния, но ружье
так замерзло, что не дало ни одного выстрела. Когда пошли мы,
разочарованные, назад, то я уже двигаться не мог, так плохо себя чувствовал.
Пришлось остаться с собаками, сторожить медведя, а Линник пошел за нартой.
Вскоре медведь выскочил из лунки и побежал на SW, собаки - за ним. Часа
через два меня нашла нарта и привезла, как труп, в палатку. Здоровье свое
ухудшил, а тут еще нужно залезать в замерзший мешок.
Пятница, 14 февраля. Сегодня в девять часов потащились дальше.
Снег, туман, ничего не видать, собаки не везут - караул! Протащились около
трех-четырех верст и стали лагерем у группы маленьких островков между
Землями Рудольфа и Александры (у самого N). К W и N вода, дальше ничего не
видно. Буду здесь стоять лагерем, пока не дождусь ясной погоды. Здоровье мое
очень скверно, вчерашний медведь ухудшил его. Кончился пуд керосину, начали
другой.
Суббота, 15 февраля. В десять часов утра ясно, морозу 30 градусов.
Пошли через пролив к Земле Рудольфа, которая ясно была видна. Пройдя около
одной-полутора верст, наткнулись на сплошной тонкий (1 вершок) солончак.
Взошли первой нартой на него ("Льдинкой"), а она провалилась, вместе с ней и
собаки. Люди держались свободно. С большим трудом вытащили нарту назад,
ничего не помочив, так как каяк великолепно плавал. Остановились здесь же
ночевать и ждать, пока достаточно замерзнет пролив. Сегодня у воды видели
тысячные стада птиц: люмсы (Люрики) и кайры. Я ужасно разбит болезнью:
сильнейший бронхит, болит горло и распухли ноги. Лежу все время в мешке,
настоящий мученик.
Воскресенье, 16 февраля. Сегодняшний день сидели у пролива и
ждали, пока он замерзнет. А он не замерзает - и только; видно, здесь большое
течение. Люди ходили версты три-четыре к середине пролива и встретили там
открытую широкую воду. Птиц и зверя много. Завтра думаю тащиться на восток,
может быть, там обойду воду. Болен я адски и никуда не гожусь. Сегодня опять
мне будут растирать спиртом ноги. Питаюсь только одним компотом и водой,
другого ничего душа не принимает. Конечно, съел бы яичко, сметанки, жареного
цыпленка и даже чашку кислой капусты. Но где все это?!
Увидели выше гор впервые милое, родное солнце. Ах, как оно красиво
и хорошо! При виде его в нас весь мир перевернулся. Привет тебе, чудеснейшее
чудо природы! Посвети нашим близким на родине, как мы ютимся в палатке, как
больные, удрученные под 82 градусом северной широты... Понедельник, 17
февраля..." На этой записи дневник Г. Я. Седова обрывается.

Здоровье Седова становилось все хуже и хуже, физические силы уходили,
но силы, влекшие его к полюсу, не ослабевали. В пути он часто, теряя
сознание, падал с нарты, но первое, что делал, приходя в себя, глядел на
компас: не повернули ли на юг?