"Борис Лыкошин. Георгий Седов (Люди земли донской) " - читать интересную книгу автора

солончаком. Держусь ближе к берегу, по крепкому льду, но зато здесь много
ропаков. В общем, сегодня дорога выпала отвратительная: много рыхлого снега
и ропаков.
К вечеру потянул ветер из пролива, было адски холодно, а я
умудрился и сегодня шагать в рубашке, ибо в полушубке тяжело. Продрог снова,
в особенности замерзли холка, спина и плечи. Кашляю, тяжело очень при
большом морозе дышать на ходу, приходится глубоко втягивать в грудь холодный
воздух; боюсь простудить легкие. Ноги мои заметно поправляются, опухоль
сходит, ребята мои настроены хорошо, охотно идут вперед. Собаки пока
держатся все, даем им по три четверти фунта галет. Отогреваем некоторых в
палатке. Волк болен. Спасаемся драгоценным примусом и [спальным] мешком.
Ужасно расходуем керосин: более двух фунтов в день.
Четверг, 6 февраля. В девять с половиной двинулись дальше. Дорога
отвратительная: ропаки и рыхлый снег, встретили сажен десять полынью,
которая достаточно вымерзла, чтобы мы ее свободно перешли. У меня
по-прежнему болят ноги и усилился бронхит. Идти очень трудно, дышать еще
труднее, но тем не менее прошли около пятнадцати верст и в четыре часа
остановились на ночевку у мыса Армитэдж. Идем тихо, но что же делать, зато
идем вперед. Сегодня снилась Веруся, да спасут ее боги! Я совсем болен, но
духом не падаю.
Пятница, 7 февраля. Сегодня Линник случайно поднял нас в три часа
утра; так как мы перележали все бока, то охотно все выползли из мешка,
согрели чай, посидели с примусом до семи с половиной утра. Когда стало
сравнительно светло, запрягли собак и в восемь с половиной следовали дальше.
Сегодня термометр минимальный показал - 40 градусов Ц. Дорога была ужасно
мучительна: ропаки и рыхлый глубокий снег. Откуда он взялся, неизвестно, да
плюс к этому - 35 градусов и ветер 0/4, как раз в правую скулу. Страшно
тяжело было идти, а в особенности мне, больному. Собаки, бедняжки, не знали
куда свои морды прятать. Очень ходко на холоде идут, но стоит только стать,
как сейчас же роют себе ямки и прячутся туда от холода. От двух до четырех
была вьюга. Это окончательно нас убило, мы едва продвигались вперед. Я все
время оттирал лицо и все-таки не усмотрел, как немного обморозил нос. В
четыре часа стали лагерем у мыса Фишер, пройдя и сегодня, несмотря ни на
что, около 14 - 15 верст. На ночь пять собак беру в палатку.
Суббота, 8 февраля. Сегодня выехали позднее обыкновенного - около
девяти с половиной часов утра. Я долго возился с лечением ранок на руке,
которые я получил от примуса, и на ногах, в паху, которые натер брюками.
Надел другие брюки, почувствовал облегчение. Ночью была вьюга. Пять собак
ночевали в палатке. Мешок местами уже обледенел, спать было холодно.
Простыня внутри мешка здорово холодит, потеет, замерзает и т. д. Встречали
много больших ропаков и глубокий снег, но в общем сегодня была дорога
сносная, попадались солончаковые поля. Одно было ужасно скверно - это NNW/2
ветер в лицо при 35 градусах мороза. Я окончательно простудил себе грудь.
Бронхит меня давит, не могу отдышаться. Под вечер страшно лихорадит, едва
отогрелся у примуса. Ах, дорогой, дорогой спаситель наш примус! Собак сильно
бьет мороз. Кормим их досыта - по одному фунту и более галет. Прошли 15
верст и остановились в четыре часа ночевать за островом Марии-Елизаветы.
Воскресенье, 9 февраля. Сегодня с утра Варнак устроил себе
праздник, убежал в ропаки, а затем преспокойно конвоировал нас по курсу до
обеда; после полудня его удалось поймать и запрячь. Сегодня было хотя и