"Н.Ляшко. Марево" - читать интересную книгу автора

точкой, и Онуфрию кажется, что по туману катится серая голова с
разгорающимся глазом. Клубок медленно вырастает и превращается в лошадь и
человека.
Рябчик мечется перед ними, свирепеет и давится лаем.
Человек сплевывает папиросу, машет нагайкой и тонко, зло кричит:
- Да уйми пса, лешай тебя задери! Стоит, дьявол!..
Корней подносит к губам ладони и трубит:
- Рябчик! На! Н-на! Н-на!
Разбуженные дали откликаются:
"А-а-а!"
Корней берет из рук Зосимы тяжелую палку с узловатым корнем на конце, и
они вдвоем идут навстречу лошади. Онуфрий сбрасывает с себя свитку и
садится.
- Молчи! Вот я тебя! - унимает Зосима Рябчика и ловит его за лохматую
холку.
- Ну, и собака! Она и тебя, гляди, слопает, - раздраженно говорит
человек с лошади.
Корней узнает в нем объездчика господской экономии и лениво роняет:
- Много мертвых будет.
Объездчик не нравится ему: лается погаными словами, мелет вздор, не
здоровается. Лошадь косит глазом на Рябчика и прядает ушами. Корней идет
рядом с нею и спрашивает:
- Ты чего ночью ездишь?
- Племенной бык не приставал к тебе? Нет? Вот, анафема, как в омут
канул! Уж я потел, потел...
Срамные слова опять трещат в серебряном свете. Корней еждтся-хорошего
не жди! - и начинает слушать объездчика так, чтоб слова в одно ухо
входили, в другое выходили.
- В сумерки выехал, вечером прискакал-нету. Сызнова трясись. Так,
говоришь, не приставал?
- Чего?
- Бык, говорю, не приставал?
- Та я ж сказал тебе, что нет.
Объездчик спрыгивает с лошади, закуривает и жалуется:
- И хоть бы было за что мыкаться. А тут даже погулять негде.
Выдешь-поле да поле. Девок и парней сам леший не поймает. Степняки, одним
словом, совы лохматые. Вот у нас, эх!..
Объездчик говорит о посиделках, о хороводах, о девушках и сдабривает
воспоминания срамными, верткими словами.
Корней трет лоб, удивляется-чего ради человек столько говорит на ветер?
Глядит в сторону, на свои колени и с досадой останавливает объездчика:
- Да подожди. Может, проголодался?
- Не-э, я сыт. Ты что ж, повсегда тут? Так. А это подпаски? Сыны? А
баба где? Ой, скушно, небось, ей дома!
- Чего скучно? Мне вот не скучно.
- Ну, а ей-то, ей? Без мужика, поди, того...
Объездчик так смеется, что Онуфрий не знает, на чем остановить глаза,
выдергивает из-под себя пучок сухого бурьяна, кладет его на угли и
сосредоточенно дует. Из синего дыма вырывается огонек и окрашивает лица и
лошадь в цвет меди.