"Н.Ляшко. Пятая камера" - читать интересную книгу автора

Глаза грека мерцают, сухие пальцы шевелятся, как свечки. Белобрысый
проигрывает ему башмаки, рубаху и пачку чаю. Голос и руки его дрожат, со
лба катится пот.
"Сбрендил парень", - думает Кривой и озирается. Людей в камере много, а
поговорить не с кем: одни попали в тюрьму случайно, другие и воровали, и
грабили, и убивали, а нет в них ума, - умеют только в карты играть,
потешаться друг над другом да вспоминать, как пьянствовали и гуляли с
бабами.
Кривой идет к уткнувшемуся в книгу лысому Клочкову и бормочет:
- Что-то у мине, Егорыч, на душе не того...
Клочков отрывается от книги и говорит:
- Сказывается, брат.
- Что сказывается?
- А то, что крал ты, обижал людей.
- Поехал! - раздражается Кривой. - А скажи ты мине к примеру, у кого я
крал, кого обижал? Чего ты мине голову грызешь, как дураку?
- Да ты стой. Коней уводил ты у богатых.
- А тебе жалко их?
- Не жалко. А продавал ты коней кому? Ага, вот и сидят безвинные, как
я. Приводит мужик коня. "Купи", - говорит. Я и купил, а кабы знатье, что
краденый, да бог с ним! Вот и взяли меня, ославили. Не обида это?
- Удивительно мине, - бьет себя по колену Кривой, - чего ты мелешь? Я
коней разве продавал? Продать, думаешь, легко? На это голова нужна. Я
только украдь, а уж там ее, голубушку, и выкрасят, и бумагу на нее
добудут, а ты: "Продавал, обижал". Мое дело особое. И не про это я говорю.
Душа у мине не на месте, а ты все свое...
Клочков закладывает в книгу палец и горячится:
- Ас чего она не на месте? Ты думаешь, украл, убеги вся- тут? Погоди.
Сделал ты неправильность, вот она в душе и гнет свою линию. Пасека у тебя,
сад, дом, веялка.
Этого без худа не нажить. Богачей не любишь, а сам беднее? Вот, и не
спорь: ты уже старый, тоска заберет, помутнение найдет...
- Во-о, помутнение, ста-рый, - разводит руками Кривой. - Как пятьдесят
годов с хвостиком, так и старый уже?
Раньше не по стольку жили. Тебе что? Сиди да читай.
А как я не обучен? Да и чего читать? Я и без чтения знаю.
Я, может, в тыщу разов правильнее другого, даром, что темный. Мине б из
тюрьмы выйти, а там твое помутнение и не подступится...
- Подступится, раз спорченный.
- Ты только без порчи. Знаем мы вас: в книжку дуду-бу-бу, а подвернется
краденая коняка, так давай, давай: рады дешевке.


II


Под вечер Кривого обжигает шопот соседей о чудесной арестантской
молитве. Шепчутся о- ней коренастый парень, по прозвищу Обрубок, и
длинный, убивший жену, мужик, которого в камере зовут Узколобом. От их
шопота Кривого обмахивает запахом дома, свежеиспеченного хлеба, и он