"Михаил Львовский. Сигнал надежды" - читать интересную книгу автора

месте. Наверно, они студенты. Поженились против воли родителей. Бедствуют,
но счастливы. Мне этого уже не пережить никогда.
Таня сидела за столиком дежурной сестры. Она была очень огорчена, и
Маша ее утешала:
- Подумаешь, хлопнул дверью! Да ты ему скажи, кто эта зануда, которая
мужа больничным пайком кормит, и все в порядке. Я их хорошо знаю. Никакие
они не студенты.
- А кто? - спросила Таня.
- Подрядились на стройках работать, чтобы квартиру по десятипроцентке
получить. Получили недавно. Купили чешский гарнитур. А теперь она в
больнице - кирпичей натаскалась, а он - сама видела. Скажи своему хрычу,
чтоб за них не беспокоился. У таких через год автомобиль будет, если с
голода не помрут. А хочешь, я сама скажу.
- Ни в коем случае! - испугалась Таня.

Анатолий Егорович сидел на кровати, рассматривая свое лицо в карманное
зеркальце. Потом сказал решительно:
- Ребята, у кого тут острый нож был? Что-то жрать охота.

- Пассажир Сергей Павлович Лавров! Подойдите к кассе номер пять.
Пассажир Сергей Павлович Лавров, подойдите к кассе номер пять, - разносился
по зданию московского аэропорта голос из репродуктора.
Молодой человек с небольшим чемоданчиком в руках услышал этот голос еще
за стеклянной дверью огромного вестибюля аэропорта и, маневрируя между
кресел, лотков и грузовых тележек, стремительно ринулся к кассе номер пять.
Группа пассажиров во главе с девушкой в форме Аэрофлота ожидала
опаздывающего пассажира у выхода на летное поле и, увидев мечущегося у кассы
молодого человека, облегченно вздохнула.
По дороге к самолету пассажиры недружелюбно поглядывали на Лаврова, и
только один улыбнулся ему.
- Двадцатый век на пятки наступает. Зашиваемся, а? - спросил он у
Сергея. Это был невропатолог больницы, в которой работала Таня, Глеб
Афанасьевич Спиридонов.
- Не говорите, - ответил Сергей. - В кои веки вырвался в родные места,
и то двое суток дали. Правда, плюс суббота и воскресенье.
- Ну, вы богач. Сейчас это делая вечность. Меня по поводу предстоящей
диссертации отпустили на сутки.

В самолете Сергей и Глеб Афанасьевич устроили дела так, чтобы сидеть
рядом.
- У вас, Сережа... простите, что я вас так называю... несколько
романтический взгляд на нашу профессию, - как всегда снисходительно болтал
невропатолог со своим собеседником. - Клятва Гиппократа, исцеление
человеческих недугов - это все красивый фасад. На самом деле как везде -
свои ручейки и пригорки. Даже хуже. Интриги, косность, цинизм.
- Но ваш профессор Корнильев, например... - пытался возразить Сергей.
- А что Корнильев? Мастодонт. Ископаемое. Со своей допотопной
поговорочкой: "Живите и радуйтесь". Таких, как он, почти не осталось. Да и
он сдает. Все-таки возраст.
- Допустим. Но средний медицинский персонал, - клонил Сергей к тому,