"Михаил Львовский. Это мы не проходили " - читать интересную книгу автора

Когда все увеличивающаяся компания проходила мимо журнального киоска,
куда только что поступили открытки из серии "Артисты советского кино", в
толпе страждущих одна девушка попросила другую:
- Возьми мне две.
- Кого?
- Смоктуновского, конечно, а то кого же? Я пошла.
- Валь, неужели ты сама согласилась? Может, тебя обязали?
- Сама. Если б захотела, могла бы выбрать что-нибудь поближе.

***

- Я надеюсь, что хотя бы на этот раз ты ничего особенного не
выкинешь? - спросил юноша в вельветовых брюках девушку, подстриженную под
мальчика, когда вся компания оказалась у двери с надписью "Кабинет
педагогики". Юноша, придерживая дверь, не давал девушке войти.
- He дрожи, Юра, - ответила девушка.
В кабинете педагогики на стенах, обшитых солидной дубовой панелью,
висели портреты Ушинского, Макаренко, Сухомлинского и других знаменитых
представителей этой науки.
Под портретом Макаренко можно было прочесть цитату из его сочинений о
том, что без коллектива нет личности, а под портретом Сухомлинского - о том,
что без личности нет коллектива.
За длинным столом сидела вся наша компания, а возглавляла стол пожилая
женщина, своей осанкой напоминавшая балерину, которая, покинув сцену,
старается не потерять форму. Лицо женщины казалось усталым, но она знала,
что в этом его особая привлекательность. Поэтому и говорила тихо, так, чтобы
за каждой фразой чувствовалось, сколько она повидала на своем веку и что ей
пришлось пережить.
- Ну что я вам скажу, мои дорогие? - начала пожилая женщина. - Учить
детей всегда было трудно, а сейчас, как вы сами знаете, совсем невозможно.
Мне вас очень, очень жаль. Видите, я уже плачу.
- Не видим, Надежда Александровна, - подыграл ей всегда готовый к
подобным услугам парень в вельветовых брюках.
- Нет, Рябинин, я рыдаю, - упрямилась Надежда Александровна. - Кстати,
у вас не первая практика и трусить особенно нечего. Это я специально для
Вали Кулешевой говорю. А то у нее после обычного урока в школе, в которую мы
всегда посылаем своих практикантов, глубокий обморок случился.
Валя Кулешева - девушка, стоявшая в очереди за "Смоктуновским", пожала
плечами, но чувствовалось, что она и сейчас трусит. Подумав, Валя даже
проглотила какую-то таблетку.
- Правда, на этот раз, - продолжала Надежда Александровна, - предстоит
проверка посерьезнее. Вы вольетесь в уже сложившийся коллектив и
проработаете в нем довольно продолжительный срок. И это произойдет не под
крылышком института, а за много километров от него. Очень мне любопытно, мои
дорогие, как вы будете сеять разумное, доброе, вечное. И особенно, как это
получится у Юры Рябинина.
- "Разумное, доброе" не про меня, Надежда Александровна, я типичный
"предметник" и уж буду как могу сеять закон Бойля - Мариотта и "правило
буравчика".
- Ладно, сейте, - разрешила Юре Надежда Александровна и вдруг, увидев