"Сергей Львов. Друг моего детства" - читать интересную книгу автора

- Нету ее...
- А Екатерина Христофоровна? - спросил я с отчаянием. Так звали
бабушку Марины, которая молча угощала меня изюмом и вздыхала.
- И ее нет. Костанди здесь больше не живут, - сказал голос из темной
прихожей. Я уцепился за ручку.
- А где они живут? - спросил я.
- Не докладывали.
Дверь захлопнулась.
Полдороги домой я бежал.
Мне казалось, что дома мне помогут. Мне объяснят, как найти Марину. Но
когда я добежал до дома, я понял, что с тех пор, как я сказал, что люблю
Марину и, когда вырасту, хочу на ней жениться, это тайна, к которой нельзя
допускать никого. Кроме моего друга. Кроме Аркадия.
Но Аркадий тоже не знал, как разыскать Марину.


Осень и зима тянулись бесконечно. За лето все в классе изменились и
забросили прежние увлечения. Никто больше не менялся фантиками, не
вырезывал на ластиках печати, не таскал в школу рваные тетрадки "Ната
Пинкертона". Все девочки из нашего класса записались в драмкружок. Главные
роли там играли мальчики из восьмых, и нас туда не звали. Вова Михайлов
ходил заниматься к художнику, совсем отделился от класса и даже потребовал,
чтобы выбрали другого старосту. А я так запустил стенгазету, что меня тоже
переизбрали, но я не огорчился. Только Арсик Хачатрянц и Федя Бычков
по-прежнему строили свой дирижабль, но с ними все стали обращаться, как с
маленькими.
Всю длинную осень, всю бесконечную зиму я часто болел и радовался, когда
можно было не идти в школу, где уже не осталось ничего от прошлого года.
Одно утешение оставалось у меня - мой верный друг Аркадий. Я приходил к
нему, чтобы говорить о Марине.
Она приехала из города с улицами, которые от синего моря поднимаются в
красные горы. Она приехала из сада, где растет виноград и где она откопала
черепок, которому больше тысячи лет, Она откопала его, чтобы потом подарить
мне. Она приехала из этого города, чтобы целый год сидеть со мной на одной
парте, чтобы я мог каждый день провожать ее домой и держать в руках мягкое
ухо ее шапки, которую ей привез ее дядя-капитан. И она снова вернулась в
этот город, на его улицы, поднимающиеся от синего моря в красные горы,
чтобы я отыскал ее там.
Чем больше я рассказывал об этом Аркадию, тем сильнее верил, что, когда
мы прощались, Марина не просто ушла в свой дом, оставив мне на память
глиняный черепок, а, уходя, сказала, что, если не вернется осенью в Москву,
я должен за ней приехать. Аркадий соглашался. Конечно, она так сказала!
Непременно нужно за ней поехать! Верный друг, он ни разу не сказал того,
что я понимал и сам, но о чем старался не думать: никто не пустит меня в
Керчь!
Всю эту осень и зиму я очень много читал. На уроках. За едой. Даже на
улицах.
Потом зима сразу кончилась. Тающие сугробы, и просыхающие тротуары, и
пушистая верба на улицах, и зазеленевшие кусты - все понеслось одно за
другим, будто от последнего снега и до первых листьев прошел не месяц -