"Сергей Львов. Друг моего детства" - читать интересную книгу автора

докторский чемодан. Наконец к остановке подходил точно такой же автобус,
только большой - английский "Лейланд", который ходил тогда по маршруту
номер шесть от Красной площади до Белорусского вокзала. У него были высокие
колеса и лесенка из четырех крутых ступенек. Я влезал в автобус и не
успевал продышать просвет в мохнатом льду, покрывавшем стекло круглого
окошечка, как автобус останавливался на углу Садово-Триумфальной. До
подъезда я бежал бегом. Но все равно дома кто-нибудь говорил:
- Опять гуляли? Уши, рыцарь, не отморозил?
Какие уши! Почему рыцарь? Почему отморозил?
На моих прежних товарищей - Федю Бычкова и Арсика Хачатрянца - у меня
не оставалось времени. Они вначале обижались, а потом так занялись своими
отдельными от меня делами, что, когда я хотел присоединиться к ним, ничего
не получалось. Но я жалел об этом недолго. Постепенно и товарищи перестали
на меня обижаться, а к весне наши имена "Марина" и "Юра" стали произносить
как одно слово "Маринасюрой", говорили: "спросим Маринусюрой" или "поручим
это Маринесюрой".
Весной, когда по Леонтьевскому переулку и обоим Гнездниковским покатили
ручьи, я признался Марине, что пишу стихи. И прочитал ей эти стихи. Но
одного стихотворения я ей не прочитал. Это стихотворение было о ней. Те,
которые я ей прочитал, она переписала себе в тетрадь своим красивым
почерком.
Дома у меня уже знали о Марине. Моя мама хотела познакомиться с ее мамой
на родительском собрании, но ее мама на эти собрания никогда не приходила.
Тогда моя мама сказала, чтобы я пригласил Марину в гости. И я пригласил
Марину в гости. И Марина после школы шла ко мне в гости, но не дошла,
повернула домой. Я обрадовался. Я не знал, как это будет, когда она придет
к нам. В маме я был уверен, но папа мог пошутить. И я еще не знал, как и о
чем мы будем говорить на глазах у папы, мамы и брата.
Потом настал мой день рождения. На него я пригласил всех товарищей. И,
конечно, Марину. Мой папа, когда увидел ее в коридоре, только ахнул:
- Ну, знаешь!
А мама строго сказала:
- Не смущай мальчика.
В этот день Аркаша Басов тоже был у меня в гостях. Мы жили в одном
дворе. Наши родители были знакомы. Меня и в школу-то в Леонтьевском отдали
потому, что Аркашина мама очень расхваливала моей эту школу. Аркаша был
старше меня на год и считался в школе личностью известной. Мои товарищи
хотели, чтобы я - его сосед по двору - познакомил их с Аркадием. Но из
этого ничего не получилось: во дворе мы были знакомы, а в школе он меня не
замечал. А тут пришел ко мне на день рождения, не важничал, очень всем
понравился, и скоро я услышал, как Арсик Хачатрянц говорит Феде Бычкову:
- Сам Аркадий сказал: "пежо" лучше, чем "дюнлоп".
Спор шел о марках велосипедов. Они были тогда великой редкостью. А у
Аркадия был собственный велосипед!
Я был уверен, что Марина понравится Аркадию, но я боялся, что он ей тоже
понравится. На следующий день в школе я спросил у нее об этом. И она вдруг
сказала:
- Все они в пятом "б" такие. Подумаешь!
Я обрадовался, потом удивился. Мы все время проводим вместе, откуда она
успела узнать, какие они в пятом "б"? Но все-таки, когда она отмахнулась от