"Михаил Львов. Пароль - Балтика " - читать интересную книгу автора

Балтика не забыла, как в феврале тридцать восьмого близ Котлов и Кингисеппа
появился самолет с черными крестами на длоскостях. Летчик-истребитель Леонид
Белоусов вылетел по тревоге. Фашистский разведчик убрался восвояси, а для
Белоусова полет закончился тяжелой катастрофой: преследуя противника, он в
снежной пелене врезался в холм. Самолет загорелся. С тех пор Белоусов ходит
с обожженным лицом и обожженными руками. Он теперь на Ханко и, если что
случится, одним из первых встретит врага...
По дороге, приближаясь, пылила командирская "эмка".
- Ну, как с командиром? - спросил Борзов.
- Не летает. Врачи окончательно списали... Мучительное это состояние
когда вдруг запретят летать. Прежний командир Герой Советского Союза Н. А.
Токарев убыл к новому месту службы на Черное море, и майора Н. В. Абрамова
назначили командиром. Большая честь! Но в те самые дни, когда пришло
назначение, медицинская комиссия проверяла летный состав. Майор, как и все,
с шуткой входил в санитарную часть, а вышел - лица на нем не было. Стало
ясно, что нет больше летчика, нет больше крылатой жизни. Отныне он оставался
на земле, когда эскадрильи уходили в воздух.
..."Эмка" остановилась. Вместе с командиром в машине был начальник
штаба полка майор Г. С. Пересада.
- Проведем короткий "военный совет" под открытым небом, - сказал
командир и кивнул начальнику штаба:- Доложите о сообщении из штаба ВВС.
- Оперативный звонил напрямую, - начал Пересада, - отдыхать не
рекомендуется, чтобы все было честь по чести на случай мероприятия.
"Мероприятие" - так и сейчас в военно-воздушных силах нередко называют
сборы, полеты, учения. Больше ничего сказано не было.
- На берег завтра - как обычно, или отменим? - как бы советуясь,
спросил командир.
В армейской авиации увольнительная записка дается "домой", "в город". В
авиации флота, хотя аэродром на берегу, принято считать, что он - в море, и
увольнение дается "на берег".
- Лучше не увольнять тех, кто может потребоваться, - убежденно сказал
Усков, хотя понимал, что ему, парторгу, придется в первую очередь
выслушивать обиды краснофлотцев и сержантов, мечтавших провести воскресенье
с любимыми или в кругу друзей.
- Так и решим, - кивнул командир, Усков поговорил v Василием
Гречишниковым и Александром Дроздовым, которые облетывали ДБ-3 после
регламентных работ, затем встретился с Михаилом Плоткиным и Иваном Борзовым.
Оба они на недавних учениях Балтфлота отличились в торпедной атаке и теперь,
передавая свой опыт, рассказывали летчикам, как действовали. Как всегда,
парторг зашел к сержантам. В кубрике стрелков-радистов и воздушных стрелков
Ускова приветствовал сержант Николай Иванов, старательно утюживший брюки.
Усков сразу заметил, что ширина брюк чуть не вдвое превышает положенный
стандарт, и хотел об этом сказать новобранцу, но Иванов опередил:
- Осторожно, обрежетесь, товарищ старший политрук, они - как бритва!
Алексей Петрович решил не портить настроение сержанту. Усков вспомнил,
как появился в полку этот невысокий худенький сержант в новеньком
краснофлотском обмундировании. Гюйс, травленный хлоркой, должен был
свидетельствовать о том, что его обладатель - моряк бывалый. На ленточке
залихватски сидящей бескозырки надпись: "Военно-Воздушные Силы".
- Скажите, товарищ лейтенант, как пройти в штаб? - обратился сержант к