"Михаил Львов. Пароль - Балтика " - читать интересную книгу автора

Преображенский - ведь он воевал с ними еще в финскую. К тому же подавляющее
большинство летчиков и штурманов были однокашниками Евгения Николаевича по
Ейскому училищу. Только полковник закончил училище раньше, чем, например,
Гречишников, Плоткин, Серебряков, Пятков, Трычков, Евгений и Андреи
Шевченко, Котов.
Михаил Плоткин, командир Краснознаменной эскадрильи, пожалуй, самый
опытный в полку.
Василий Гречишников - уравновешенный, волевой пилот. Всего за несколько
суток до перебазирования на Кагул торпедировал большой вражеский транспорт.
Вот Андрей Ефремов. Его ни разу не могли "достать" фашистские зенитки и
истребители.
Сейчас балтийцы узнают о задании, которое еще не поручалось ни одному
летчику...
Уж не забыл ли генерал, что пора начинать?
Жаворонков как-то вдруг понял, что ему будет мучительно трудно
оставаться на земле, волноваться за балтийцев, ждать, пока они вернутся. И
еще он понял, что завидует этим летчикам, которые скоро обрушат смертоносный
груз на опьяненную военными успехами, самодовольную и кичливую столицу
германского рейха.
- Начнем, дорогие друзья, - необычно для военных совещаний и особенно
для себя сказал генерал-лейтенант Жаворонков. - Я уполномочен передать вам
приказ Ставки - бомбардировать Берлин.
Словно пружина разжалась - летчики вскочили, грохнули табуретки,
разлетаясь в - стороны, и грянуло громкое и гулкое "ура".
- Да, товарищи, Берлин! - генерал поднял руку, призывая к тишине.
Знаете, что говорят фашистские главари? - Жаворонков достал из кителя
несколько листков. - Геббельс неоднократно заявлял, что ни один русский
самолет не в состоянии достичь столицы Германии, что никто не может
преодолеть мощную противовоздушную оборону, опоясывающую район Берлина. А
нас с вами вообще не существует, - усмехнулся Жаворонков. - Геринг хвастает,
что вся русская авиация уничтожена.
Жаворонков когда-то был комиссаром. Он умел быстро создать нужное
настроение, разбередить сердца. Он почти не комментировал слова Геринга и
Геббельса, но ясно видел, что летчики испытывали те же чувства, что и он, и
не стал больше тратить времени на объяснение обстановки.
- Карту, - приказал командующий авиацией Военно-Морского Флота.
Хохлов опередил офицера штаба и быстро извлек из планшета свою карту,
привычным движением распахнул ее и положил на стол перед генералом.
Все увидели: красная карандашная линия вела по квадратам все дальше от
островной базы Кагул в открытое море, затем поворачивала к германскому
побережью, шла до Берлина.
Жаворонков недовольно скользнул взглядом по лицу Преображенского и
спросил Хохлова:
- От кого вы узнали, что предстоит удар до Берлину?
- Ни от кого.
- То есть как ни от кого? Это знали лишь командир и комиссар. Кто из
них вам сказал?
- Командир и комиссар ничего мне не говорили, товарищ генерал, ответил
Хохлов, не опуская глаз. - Они ничего мне не говорили, но я знал. И все мы
знали. Верили. Надеялись. Ждали.