"Аркадий Львов. Двор, книга 3 " - читать интересную книгу автора

полную громкость, так что теперь глухонемой мог услышать. Левитан говорил
торжественным голосом, как во время войны, когда передавали приказы
Верховного Главнокомандующего про победы наших войск над немцами и
наступление на Берлин:
- Привлеченные по этому делу полностью реабилитированы, из-под стражи
освобождены, а лица, виновные в неправильном ведении следствия, арестованы и
привлечены к уголовной ответственности.
- Ах, сукины дети! - Иона хлопнул в ладони, Гриша и Миша тоже хлопнули
и повторили вслед за дедом: - Ах, сукины дети!
Катерина схватила Гришу и Мишу, в один прием обоих, за уши, закричала,
чтоб не повторяли уличные слова, старый Чеперуха наклонил голову, подставил
прямо под руку, пусть хватает его, а на детей пусть руку не поднимает.
Катерина вдруг заплакала, набросилась на Зиновия:
- Что, христарадник, доигрался, дождемся, теперь молчишь, как истукан!
Господи, за что, - Катерина затрясла руками, - за что, Господи!
- Чаддонка, - весело закричал Иона, - перестань свои кулацкие штуки, а
то допросишься у Бога, что будешь опять, как та старуха в сказке про золотую
рыбку, сидеть у разбитого корыта!
- Зиновий, - Катерина вытерла кулаком слезы, видно было, что уже взяла
себя в руки, - ты скажи своему Ионе Аврумовичу, кто привык всю жизнь жить в
нужнике, того в нужнике и похоронят, а я сама у отца-матери жила по-людски,
и мои дети будут жить по-людски, а не только ваши Ланды да Гизеллы.
- Наши Ланды да Гизеллы? - переспросил Зиновий. - Что ты имеешь в виду?
- А то имею в виду, - скривилась Катерина, - что все люди имеют в виду,
и нечего пялить зеньки, как солдат на вошь.
- Как солдат на вошь, как солдат на вошь! - обрадовались Гриша и Миша,
подбежали к деду и спрятались за спиной.
- А ну, байстрюки, марш одеваться! - скомандовала Катерина.
- Подожди, - остановил Зиновий. - Я просил тебя объяснить, что ты имела
в виду: какие наши Ланды да Гизеллы?
- Зюня, - встрял старый Чеперуха, - не придирайся к человеку: ничего
она не имела в виду. Она просто повторяет то, что говорят другие: наши евреи
умеют устраиваться. Да, - сказал Иона, - умеют. Но я хочу у тебя спросить,
Катерина батьковна: ты говоришь, что живешь в нужнике, а по-моему, твой
Зюнчик тоже сумел неплохо устроиться, и покойный Дегтярь был тысячу раз
прав. А что касается нашего доктора Ланды, так пусть Иона Чеперуха не
доживет до того дня, когда его внуки будут жить в квартире доктора Ланды,
потому что доктора Ланду посадили в тюрьму. Кому нравится, пусть въезжает, а
Иона Чеперуха, его сын и внуки на чужих костях в рай въезжать не будут.
- Только на своих биндюгах, - засмеялась Катерина. - У вас в Одессе,
как послушать, так каждый биндюжник - Дюк Ришелье.
- Ерусалимские дворяне, - крикнул из-за стены Федя Пушкарь, - чумакам
не свояки: ездют верхом на чужом горбу!
- Вот, - Катерина указала рукой на стену и поддела носком плинтус, чтоб
сосед мог лучше услышать, - так и жить будем: пусть всякий Федя ухом
приложится - да еще дырку в декорации просверлит.
За стеной послышался смех, но тут же оборвался: человек зашелся в
сильном кашле и никак не мог унять.
- Федя, - постучал кулаком Иона, - а ты не затыкай себе рот: не дай Бог
навсегда поперхнуться можно.