"Аркадий Львов. Двор, книга 3 " - читать интересную книгу автора

В других магазинах тоже ничего подходящего для Марины не нашли, а
Зиночке в Пассаже неожиданно повезло: только что выгрузили детскую обувь,
кожаные сан-дальки, верх и низ из чистой кожи, тут же взяли две пары, одну
на размер больше, на вырост. Для бабушки тапочек не было, но попались
хорошие шлепанцы, плотная кожемитовая подошва, в хорошую погоду в них можно
и в садике погулять.
Из последнего магазина, у Соборной площади на улице Советской Армии,
вышли со звонком: магазин объявил, что рабочий день закончен. Марина
сказала, бабушка уже, наверное, ждет не дождется, потому что сидеть целый
день одной, когда привыкла с утра до ночи теребить семью своими капризами,
радости немного.
Марина с Зиночкой стали строить планы, как покажут бабушке кожаные
сандальки для внучки, сначала одну пару, а потом, когда, надивится, какая
удачная покупка, раз, и вторую пару выставят, а потом уж, когда про тапки
придет черед спрашивать, прямо к ногам ей шлепанцы выложат. И получится, что
у внучки обнова есть, у бабушки есть, а у мамы, которая уж сколько ищет для
себя туфли на высоком каблуке, никакой обновы нет.
Марина с Зиночкой, когда подошли к дверям и собирались постучать
бабушке незнакомым стуком - раз, раз и еще раз, как будто посторонние, -
услышали в комнате мужские голоса и смех. Зиночка забарабанила в дверь, из
комнаты не спросили, кто, а сразу отворили, и на пороге появился папа.
За столом сидел незнакомый дядя, в руках большая черная бутыль, из
которой наливал в один стакан, в другой, назвал Зиночку мадемуазель и
сказал, как говорят артисты на сцене:
- Бокалы для дам наполнены. Просим оказать честь! Марина сначала
задержалась у порога, потом вдруг
побежала, подлетела к гостю, он успел подняться ей навстречу, обняла
его и закричала звонким, как будто школьница, голосом:
- Мотька! Ананыч!
Поцеловались троекратно, гость чмокнул в четвертый раз и объяснил, что
при такой даме не мог ограничить себя православной нормой.
- Ну, Матвей, - сказал Бирюк, - начинаешь свои еврейские штуки.
- Мотька, - махнула рукой Марина, - не обращай внимания: это он от
ревности строит из себя антисемита. А как любил тебя, больше никого в части
не любил.
- Часть, Марина Игнатьевна, - покачал головой Матвей, - это нам мало:
нам гарнизон нужен.
- А и гарнизона, - засмеялась Марина, - тебе, Мо-тенька, было мало,
оттого к немкам бегал!
- Так, - вздохнул Матвей, - все ясно: не забудем, не простим. Но и у
меня к вам, дорогие Бирюки, счет имеется.
Марина сильно удивилась: какой же у капитана Фабриканта может быть счет
к майору Бирюку и его семье?
Гость встал из-за стола, стал осматриваться по сторонам, вроде только
что вошел, хочет сориентироваться в незнакомом помещении, указал на ширму с
японками, спросил, что там за ними, этими японками, Зиночка громко
объяснила, не что, а кто, там живет бабушка, это ее угол, там диван и
этажерка, чтоб бабушка могла положить свою одежду, когда раздевается перед
сном.
- Мерси, мадемуазель, - гость поклонился Зиночке, - вы превосходно