"Аркадий Львов. Двор, книга 3 " - читать интересную книгу автора

громко произнес:
- Наша старая гвардия!
Больная улыбнулась, подняла ко лбу правую руку, получилось вроде
пионерского салюта, доктор похлопал по плечу, да, старая гвардия это старая
гвардия, майор Бирюк сказал, тем более надо беречь и обеспечить медицинскую
помощь в первую очередь. Доктор на миг задумался, взял больную за руку,
непонятно было, щупает пульс или просто держит, чтоб подбодрить, и объявил
решение: стационар.
Ляля Орлова сразу состроила гримасу, как будто предлагают отвезти не в
стационар, а неизвестно куда, чуть не на кладбище, мадам Малая категорически
заявила, что никуда не поедет, она отлежится дома, во дворе всегда найдется
кто-нибудь, чтоб мог присмотреть, если понадобится. Катерина Чеперуха
откликнулась первая, она готова хоть сейчас, но майор Бирюк приказал
женщинам, пусть соберут минимум вещей, необходимых пациенту для больницы,
велел санитару принести носилки, через пять минут все было готово, мадам
Малая, когда принесли носилки, опять заартачилась, пришлось укладывать чуть
не силой.
Санитар встал у носилок сзади, майор Бирюк велел Ионе, пусть возьмет с
головы, а сам расположился сбоку, чтобы в случае надобности подхватить.
Больную отвезли в Сталинскую райбольницу, на углу Троицкой и Карла
Маркса, по-старому Екатерининской. В приемном покое дежурный врач, молодая
блондинка, большие серые глаза, на голове крахмальная шапочка, внимательно
осмотрела, спросила, на что больная жалуется, мадам Малая ответила, у нее
одна жалоба, она хотела, чтобы оставили дома, а ее насильно уложили и
привезли сюда.
Доктор велела закрыть глаза, нажала пальцами на веки, больная невольно
застонала, доктор удивилась, неужели так больно, вынула из халата булавку,
сделала несколько уколов в лоб, подбородок, потом в пальцы рук и ног, всякий
раз, укалывая, задавала вопрос, чувствует ли больная укол и есть ли разница,
Клава Ивановна отвечала, что укол чувствует, а есть ли разница, сказать не
может: то кажется, что есть, то кажется, что нет.
Хорошо, сказала доктор, пусть больная полежит, она сейчас вернется.
Сейчас, как рассчитывала доктор, не получилось, прошло хороших полчаса,
пока вернулась и привела с собой еще одного доктора, по лицу чем-то
напоминал Ланду. Доктор держал в руках никелированный молоточек, внимательно
посмотрел в глаза, поднес молоточек больной к носу, провел несколько раз
направо, налево и велел следить взглядом. Клава Ивановна просила, не так
быстро, она не успевает поворачивать глаза. Доктор сказал, наоборот, это он
поворачивается так, что в Древнем Риме его назвали бы Кунктатор-Медлитель,
как ихнего генерала Фабия, который прославился своей медлительностью, когда
один семит, по имени Ганнибал, из африканского города Карфагена, стоял у
ворот Рима и кричал своим гортанным голосом: "Эй, римляне, посмотрите
налево, посмотрите направо: везде я, Ганнибал, со своими слонами!"
Повторяя команду, какую Ганнибал давал римлянам, чтобы смотрели налево
и направо, доктор убыстрял движение молоточка, и Клава Ивановна невольно
следила, как будто команда относилась к ней. Доктор похвалил, назвал
молодцом и сказал, если бы у всех наших людей были такие рефлексы, можно
было бы закрыть все больницы. Общество с такими рефлексами, сказал доктор,
не нуждается в больницах.
- О, - обрадовалась Клава Ивановна, - когда приехала скорая помощь, я