"Аркадий Львов. Улица Франсуа Вийона" - читать интересную книгу автора - Обними меня, - сказала она громко. - Крепко обними,
чтобы я не могла вырваться. Вытянув обе руки, он свел пальцы у нее на груди. Она чуть приподняла его кисти и объяснила, что он чересчур стеснил ей дыхание, но если очень надо, она готова терпеть - главное, чтобы ему было хорошо. Он улыбнулся - делай, милая, по-своему, я ведь люблю тебя и верю тебе. Она провела губами по его губам; густой, вязкий запах сирени пропитывал его тело, руки и ноги отяжелели, как ветви куста, обремененные гроздьями только что распустившей- ся, влажной еще после ночи, сирени. - Прекрасная, единственная, неповторимая, - бормотал он, - только безумец может расстаться с тобой. Но я уже не безу- мен, безумие прошло, навсегда прошло. - Ты не был безумен, - сказала она ласково. - Нет, - возразил он вяло, - одиночество - это безумие. Меня окружают прекрасные люди, каждый готов протянуть мне дружескую руку, рядом со мной ты, моя неповторимая, а мне казалось, что я одинок. Нет, милая, это безумие: среди дру- зей нельзя быть одиноким. - Ты прав, - согласилась она, - теперь я могу сказать те- бе: ты прав. Сначала я не решалась тебя поддержать, мне ка- залось, ты еще не совсем оправился... - она запнулась, по- дыскивая нужное слово, - от этого. Он улыбнулся: ночества. Теперь я уже не боюсь его - мне все равно, каким он был при жизни, дохлый носорог. Она встревожилась. Она старалась скрыть эту свою внезап- ную тревогу, но он заметил ее и сказал: - Тебе неприятна моя уверенность? - Твоя самонадеянность, - поправила она тихо. - Нет, - возразил он, сжимая девушку так, что тело ее становилось куском его тела, - когда рядом ты, невозможно быть самонадеянным: Вселенная не может казаться себе больше того, что она есть. - Не может, - зашептала она торопливо, - не может, милый: ты прав. Спи. Он заснул. Дыхание его было глубоким, ритмичным, тело расслаблено, только в руках, которые обнимали девушку, сох- ранилась прежняя, от бодрствования еще, напряженность. Она приказала ему расслабить и руки, но он не слушался; напротив, после этого ее приказа он еще сильнее сжал руки, как будто опасался чего-то. Аромат сирени разбавлялся какими-то новыми запахами. Эти новые запахи не были связаны ни с каким сезоном года - они были из мира, где нет времени, где есть только протяжен- ность. Даже во сне он сознавал, что это вздор - мир без вре- мени,- но ощущение было на редкость отчетливо. И самое уди- вительное - оно было хорошо знакомо ему, так хорошо, как бы- |
|
|