"Аркадий Львов. Улица Франсуа Вийона" - читать интересную книгу автораон не обращал внимания на эту их ярость и упорно проталкивал
голову наружу. - Глупо, очень глупо, - донеслось извне, - ты отлично знаешь, что здешние прутья вдесятеро прочнее стальных. Зачем же обманывать себя! Ты обманываешь себя, а самообман - это малодушие. - Нет, - возразил он, - не малодушие, а отчаяние. - У тебя нет отчаяния, - откликнулось извне, - потому что ты наверняка знаешь: прутья не поддадутся. А внизу, где ма- шины, электрические провода, газ... - Хорошо, - ответил он, - я спущусь вниз. Через минуту он вышел на площадь Луны. Прохожие толкали его, стоящего посреди перехода, и, подчиняясь этим толчкам, он поворачивался то налево, то направо. - В конце концов, - донеслось извне, - это безразлично, какому направлению ты отдашь предпочтение, потому что твоя дорога - кольцо. Вернись домой. Дом - это всегда дом. Он вернулся домой. В передней горел свет. Он выключил лампы: яркий свет был ему неприятен. У него появилось ощуще- ние, что в квартире кто-то прячется. Это был явный вздор - прятаться в его квартире некому и незачем, но он осмотрел спальню, кабинет и телевизионную. Потом вспомнил про кухню, уборную и ванную. Нигде никого не было. Кто-то вошел... моя келья пуста. Нет никого - это полночь пробило. О, одиночество! О, нищета! Он рассмеялся: келья! Девятнадцатому веку для одиночества нужна была келья, а иначе, без кельи, какое же одиночество! На площадке, этажом выше, хлопнули дверью лифта. Секунд десять спустя подъемник натужно загудел. Через полминуты гу- дение прекратилось и опять хлопнули дверью. За стеной с шу- мом, который начался гулким выхлопом, что-то понеслось, стремительно, отчаянно, наращивая скорость, вниз. Затем да- леко, под землей, тяжело ухнуло. Мусоропровод, сказал он себе. Мусоропровод с безупречным акустическим изолятором. Таким же безупречным, как стены, пол и потолок. А впрочем... впрочем, все дело, наверное, просто в том, что он слишком прислушивается. Да, наверняка в этом: он слишком прислушивается, как те, что ждут. В телевизионной он включил свет - синий, как мгла раннего утра. Стало холодно. Сначала просто беспокойство, затем ощу- щение надвигающейся беды стекали с потолка на стены, со стен на пол - и медленно, неотвратимо подбирались к креслу, в ко- тором он сидел. Ему захотелось кричать, звать на помощь, чтобы в комнате появились люди, чтобы люди эти сбились в непроницаемый ком, как пингвины в бурю. |
|
|