"Аркадий Львов. Улица Франсуа Вийона" - читать интересную книгу автора

ты. Может, потому не было, что на теплоту и благодарность
требовались силы, которых у нее едва достало, чтобы удер-
жаться на ногах; а может, потому, что нелепо благодарить че-
ловека, когда он выполняет свой долг перед другим человеком.
Подул ветер - сначала с запада. Он был не очень холодный,
этот ветер с запада, но он принес влагу с Атлантического
океана, и девушка зябла, потому что влага оседала у нее на
лице, руках и ногах. Потом подул ветер с востока - сухой
степной ветер, остуженный долгими ночами поздней осени. Де-
вушка раскатала до пят брюки и подняла воротник пиджака. Не
сходя с места, она медленно стала поворачиваться, тревожно
вглядываясь в горизонт. Она не приставляла руку ко лбу:
солнца было мало и не приходилось оберегать глаза от его
слепящего света; она не наклонялась вперед, чтобы прибли-
зиться к предмету, который надо было увидеть, - она твердо
стояла босыми ногами на холодной осенней земле, и только
глаза, чуть прищуренные, выдавали ее напряжение.
Потом подул северный ветер и повалили хлопья снега, очень
красивого, пушистого снега. Дети - и не только дети - всегда
радуются этому первому снегу.
Девушка не радовалась, она съежилась, и в глазах ее была
теперь не тревога, которую можно скрыть, а ужас, который
преображает человека всего - с пят до головы. Первые хлопья
снега не падали на нее - они обтекали ее тело, скользя по
воздушной подушке, образованной шедшими от человека токами
теплого воздуха. Но подушка быстро опадала, края ее, сперва
четкие и строгие, как черный кант, окруженный белым, вдруг
задрожали, и дрожь эта, дважды приостановленная на секун-
ду-другую, уже не прерывалась.
Холод наступал на него со всех сторон, но больше всего
страдали ноги. Ноги и руки. Они коченели, боль от пальцев
подымалась к груди, и он чувствовал эту боль в сердце. Сна-
чала она возникала в виде отдельных пронзительных уколов, но
вскоре уколы прекратились, уступив место сплошной, распрост-
раняющейся во все стороны от сердца боли.
Дрожь одолела их - его и девушку в пиджаке с чужого плеча
- почти одновременно. Интервал был ничтожен: он равнялся
разнице во времени, которая понадобилась новому порыву вет-
ра, чтобы пройти расстояние от подмостков до амфитеатра. Де-
вушка, сидевшая рядом с ним, тоже дрожала, сжимая в кулак
окоченевшие пальцы. Руки ее покраснели, затем посинели и,
наконец, стали желто-белыми, как при обморожении.
А та, на сцене - в мужском пиджаке и брюках, с босыми но-
гами, - становилась все меньше, и никакой воздушной подушки,
образованной токами теплого воздуха от человеческого тела,
уже не было.
С юга полился мягкий, приглушенный сугробами, звон коло-
кольчиков. Колокольчики были синие, синева придавала им чис-
тоту южного утра, сменившего грозовую ночь. После бессонной
ночи отчаянно хотелось спать, сон прогнал холод, и ничего