"Лада Лузина. Крещенские гадания " - читать интересную книгу автора

позовет: "Плоть от плоти моей, кровь от крови моей, приди есть мою плоть,
пить мою кровь, ибо ты - это я!" И Единственно-истинный суженый, будь он
даже мертв или не рожден, выйдет к ней, и устремится к ней с протянутыми
руками, и их дороги уже никогда не разминутся на жизненном пути. Но прежде
чем руки суженого и суженой сомкнутся, девушка должна отдернуть их с криком:
"Чур сего места!" Ибо, взяв ее за руку, он может в тот же миг увести ее с
собой навсегда...
Некоторое время мы молчали. Темный сгусток вибрирующего страха заполнил
всю комнату. От его прикосновения по коже бежали колючие, ледяные мурашки, а
живот ныл от ужаса и восторга.
- А может, - слабо выговорила Лариска, - лучше выбежим после двенадцати
на улицу и спросим имя у первого встречного? Я вспомнила: кто тебе первый
встретится, так твоего суженого звать будут.
И тут Лолита запрокинула голову и раскатисто засмеялась. Ее черные, как
волчьи ягоды, глаза были злыми и насмешливыми - в них плескалась недобрая,
непонятная нам победа.
- Ладно, - кинула она. - Идем одеваться. Скоро двенадцать. Давай
договоримся: мой прохожий - первый, Валькин - второй, твой, - Она
презрительно ткнула пальцем в Лару, - третий.
Первого прохожего звали Димой. Второго - Валерий. Третьего Анатолий...
А вскоре наша дружба, которую мы соображали, словно алкоголики на
троих, распалась без следа. После восьмого класса пухлая хохотушка Ларка
ушла от нас в строительное ПТУ и пошла по рукам, любясь направо и налево и
потребляя сперму с водкой примерно в равной пропорции, по принципу - выпивка
и закусь. Ее след потерялся. Лишь полгода назад она позвонила мне и, с
нелепым смешком, сообщила, что недавно ее изнасиловали сразу трое. Ее голос
звучал как-то болезненно гордо.
Лолита уехала с родителями в Америку на ПМЖ. По слухам, ее отец ученый
историк, вступил там в Церковь Сатаны, основанную легендарным ЛаВейем. В
единственном присланном мне письме, Лола сообщала, что вышла замуж и ждет
ребенка. Мужа ее звали Дима.
Я осталась одна.
И снег десяти Крещений вымел из моей памяти зыбкую и неверную
девчоночью дружбу.


* * *

- Ты останешься сегодня?
- Нет, не могу. У меня дела...
Валера сжал зубы и сделал сурово-неприступное лицо. Он всегда сжимал
зубы так, словно смыкал забрало. Это был классический прием самообороны
против моих униженных просьб. Наверное, в этот миг, в глубине души, он мнил
себя рыцарем.
Глядя на свое безрадостное отражение в черном окне кухни, я молча
мусолила в пальцах фильтр сигареты. Губы у меня были, как у обиженной
лягушки. Когда я расстраивалась, сразу же становилась жутко некрасивой. И
знала это. И от этого расстраивалась еще больше.
- Хороший получился праздник... - бесцветно сказала я, только для того,
чтобы показать - предыдущая тема разговора снята с повестки дня.