"Весела Люцканова. Клонинги" - читать интересную книгу автора

страницы, потом четвертую. Я ничего не мог понять, ни во
что не мог вникнуть, только тупо листал страницы очередной
книги и тупо рассматривал иллюстрации, на которых люди
совсем не были похожи друг на друга, они были черноволосые и
синеглазые, высокие и низкие, толстые и худые. Я спрятал
под одеждой одну из книг. Перерыл все ящики письменного
стола Зибеля. Ничего. На папках стоял непонятный шифр. И
я застыл на месте, облокотившись на гладкую поверхность
стола, беспомощный, злой и сбитый с толку.
Но я не должен сдаваться.
Я снова начал осмотр комнаты. Карта, незнакомое слово
"клонинги", тусклые экраны, книги, раскрытые папки, зияющие
ящики, пол, неподвижный и целый, а наверное, он может
двигаться, раскрываться, подниматься и опускаться. У меня
оставалось еще двадцать минут. Целая вечность. Я нашел
скрытый в стене сейф, портрет госпожи Зибель, которая
смотрела на меня с улыбкой, затаенной в уголках губ, и шкаф,
на котором никелированными буквами было выведено все то же
незнакомое и тревожное слово - "клонинги". Кто это такие?
И почему я постоянно связывал их с нами? Смутная догадка
молнией прорезала мой мозг. И в этот момент...

5

Я уже все понял, когда Зибель положил мне руку на плечо
и сказал:
- Кто много знает, скоро умирает.
Он смотрел на меня сквозь очки пронизывающим взглядом
зеленых глаз, которые менялись, темнели и, отражая свет,
утрачивали свой блеск, а потом вдруг снова загорались, и я
страшно ненавидел его за эти вечно меняющиеся глаза, в
которых прятались темные мысли и страшные тайны. Они пугали
меня.
- Я согласен.
- На что ты согласен, мой мальчик?
- Знать все - и умереть.
Глаза Зибеля еще больше позеленели, сузились.
- Но ты должен умереть прежде чем выйдешь из этой
комнаты.
Пальцы Зибеля жестко впились в мое плечо. Он был очень
сильным наш доктор Зибель. Но сейчас он выглядел
обеспокоенным. Каким-то до невозможности рассеянным. И он
не был опасен.
- Как ваша супруга, доктор Зибель?
Он вздрогнул отвернулся к стене с которой смотрели на
меня ее задумчивые глаза и снова мелькнуло видение детства -
вот она идет по коридору живая, теплая, гибкая.
- Она очень красивая - сказал я и с трудом перевел дух,
а он грустно улыбнулся, и глаза его снова потемнели.
- Она не просто красива - ответил доктор, - в ней есть