"Феликс Лурье. Нечаев: Созидатель разрушения ("Жизнь замечательных людей" #802) " - читать интересную книгу автора

слушателям, как бежал из Петропавловской крепости, а потом еще от
нерасторопных одесских жандармов, И в Петербурге, и в Москве ему охотно
верили, а ведь Ткачев сиживал в крепости и твердо знал, что сбежать оттуда
невозможно. (В рукописи воспоминаний Ралли о мнимом аресте Нечаева имеются
следующие строки: "Ткачев каким-то образом узнал об этой мистификации и
отнесся к ней до крайности недоброжелательно, заявляя, что он не признает
для себя возможным поддерживать этот слух и потому вообще будет заявлять,
что Нечаев не арестован, а просто, боясь ареста, сбежал".[144] Ралли
утверждал, что Нечаев с Ткачевым в Москве не встречались.) Орлов дал Сергею
еще денег, а Николаев - свой заграничный паспорт. Третьего марта ловкий
беглец покинул Москву и направился в сторону русской границы. Орлов тем
временем вернулся в Петербург и гам рассказал о новых подвигах своего
друга.[145]
В Петербурге исчезновение Нечаева умеренные восприняли с радостью. Еще
в начале января Енишерлов требовал "решения вопроса с Нечаевым", который
может своими высказываниями всех отправить за решетку. На одной из сходок
"был поставлен вопрос об устранении Нечаева. <...> Я (Енишерлов. - Ф. Л.)
высказался в пользу его смерти, но меня никто не поддержал. Было решено
всеми голосами против одного моего выслать его за границу. Убедить Нечаева,
что его ищут арестовать, было очень легко после той сходки, где он так
несдержанно выражался...".[146] По утверждению Енишерлова, было решено
поставить Нечаева в известность о том, что его неминуемо ожидает арест и
избежать его можно только срочным отъездом за границу. Если его удастся
вытолкать из России, полагал Енишерлов, то "он уж, разумеется, не вернется,
будучи скомпрометированным и своим поведением на сходке, и самим своим
самовольным выездом за границу".[147] Далее Енишерлов подробно описал
"бегство" Нечаева в чужие края:
"Так и было сделано. Тут моя иезуитчина была применена с большим
успехом. Нечаев был "похищен", снабжен паспортом и деньгами, посажен на
английский корабль и увезен из России.
- Никогда не забуду я этой заслуги! - говорил при прощании бедняга,
кидаясь мне на шею со слезами на глазах.
Я вытер свои губы и отвечал ему: "Так лишь в несчастье познаются
истинные друзья!" и у меня сильно чесались руки скинуть его с борта... Чего
я тогда этого не сделал? - При нем были компрометирующие письма".[148]
Подтверждений енишерловской версии "бегства" Нечаева из России не
обнаружено. Но его рассказ не вступает в противоречие с другими событиями,
происшедшими с Нечаевым в это же время. Любые воспоминания грешат
неточностями, иногда чистым вымыслом, всегда тенденциозностью. Наш мемуарист
напрасно пытался внушить, что это он выпроводил бывшего друга из России.
Никем не преследуемый Нечаев бежал по собственной воле для создания
автобиографии. Зачем было бы придумывать побеги от жандармов и остаться в
России? Перейти на нелегальное положение и прятаться от тех, кто его еще не
ловил? Желание Енишерлова совпало с планами Нечаева.
Итак, корабль покинул порт и направился к дальним берегам. На его
палубе стоял худощавый молодой человек в неопрятной, поношенной одежде. Он
заметно волновался, но нет, его никто не собирался преследовать, погоню за
беглецом не снаряжали. Сергей Геннадиевич Нечаев нервничал совсем по другому
поводу: он опасался встречи с А. И. Герценом, Н. П. Огаревым и М. А.
Бакуниным. Доплыла ли молва до Швейцарии о петербургских баталиях, о его