"Феликс Лурье. Нечаев: Созидатель разрушения ("Жизнь замечательных людей" #802) " - читать интересную книгу автора

Мать была дочерью крепостных Петра Ивановича и Фелосьи Максимовны
Литвиновых, которые выкупились у барина Аладыкина. Мать звали Прасковьей
Петровной; она была портнихой; отдана была в ученье до замужества; отец ее
еще был крепостным. После выкупа старики переехали в Иваново. Прасковья
Петровна не бросила мастерства, она была хорошей портнихой и имела красивую
наружность.
Дед (отец. - Ф. Л.) матери был маляром, зимой он занимался
расписыванием дуг для крестьян, а летом в церквах - золотил и красил.
Дедов по отцу я не помню; помню одно, что когда я родилась, то дедушка
пожелал дать мне имя "Фатины"; такое имя носила его мать. Дедушку звали
Павлом.
Через некоторое время старики предложили отцу жениться второй раз.
Второй женой отца была портниха Анна Афанасьевна. Отец ввиду этого
переселяется в Иваново и помогает деду в малярных работах. Затем, часто в
богатые дома приглашали его лакеем подавать чай, закуску. С. Г. очень не
любил этого и хотел, чтобы отец этого не делал.
Детей держали в строгости.
Отец, когда ему было лет 9-10, отдал С. Г. в контору Гарелина, Якова
Петровича. Служил С. Г. там неделю, и вот ему поручили снести письмо В. И.
Чикрыжову, главному заведующему. Была вьюга, С. Г. потерял письмо, дорога
была дальняя. Отец узнал о потере, сильно бил С. Г. Это повлияло сильно на
С. Г., и он решил избавиться от службы и задумал учиться. Подвернулся
учитель, приехавший из Москвы, Василий Арсентьевич [Дементьев]. Я помню его
разговоры с Сергеем: "Вот сколько лет тут зря пробегаешь, да от отца побои
будешь принимать, лучше учиться". На угол от нашего дома поселился этот
учитель, в доме Забелина, где был постоялый двор; к нему стали ходить
учиться дети Гандуриных, Борисовых, С. Г., сестра Анна и двое Красковских.
Из них Анна Егоровна Красковская жива до сих пор, остальные умерли.
В. А. очень любил С. Г.; В. А. часто ходил к нам, а Сергей к нему.
Когда С. Г. уезжал в Москву держать экзамен на учителя, то подарил В. А.
шкатулку, которая до сих пор цела у меня: я ее берегу (неточность, вероятно,
шкатулку подарили Нечаеву. - Ф. Л.).
В эти годы В. А. надоумил нас устроить театр. Ставили: "Ворону в
павлиньих перьях", "Петербургские старухи" и т. д.
Сергей очень хорошо играл, выделялся между другими: мной, сестрой и
Красковскими. В. А., видя его способности, опасался увлечения С. Г. театром.
В. А. не хотел видеть в нем актера. Хотя Сергей и не увлекался этим делом,
но тем не менее В. А. боялся этого и не стал ходить к нам на представления;
театр наш прекратился. В. А. очень любил Сергея, говорил, что из него выйдет
лучшее, чем артист.
В эти годы С. Г. знакомится с Ф. Д. Нефедовым.
Сергей помогал дедушке раскрашивать дуги. Отец у нас писал вывески, а
дедушка не мог. Затем С. Г. играл на флейте, не очень хорошо. Из-за этого
ссорился с дедушкой. Дедушке надоедала игра, и он кричал: "Сережа, да ты
перестанешь ли? Перестанешь?!" Когда Сергей стал учиться, его перестали
заставлять работать. Отец у нас был умный и никому ни в чем не отказывал, а
когда Сергей поехал в Москву, то он снабдил его деньгами, бельем. Словом,
отец не стеснял его и уважал науку. Против занятий Сергея он не был".[25]
Не все точно в воспоминаниях, записанных со слов
семидесятичетырехлетней старухи, она и сама призналась, что многое позабыла.