"Вера Лукницкая. Любовник, Рыцарь, Летописец (Три сенсации из Серебряного века)" - читать интересную книгу автора

перенесший любовь к поэту Николаю Гумилеву и Анне Ахматовой на их
"Гумильвенка"...
Публикация рисунков Николая Гумилева перекидывает мос-тик к рисункам
Пушкина, Лермонтова и других русских писа-телей...
Здесь любые аналогии правомерны: историки литературы знают, какие
открытия позволяет сделать прикосновение и к этой ипостаси творческой
личности. Очевидна перекличка с гуми-левскими рисунками и рисунков Павла
Лукницкого. Она отсылает нас к очень интересной параллели рисованных
впечатлений от путешествий двух поэтов.
В приложении к основному тексту книги дается университет-ская дипломная
работа Лукницкого "Труды и дни Н. Гумилева", выполненная к 1925 году
(напомню - всего через четыре года после расстрела поэта!) и пополненная
позже благодаря встрече с Анной Ахматовой. Эту работу Лукницкий всю жизнь
мечтал обнаро-довать. До сих пор ее использовали в своих публикациях в
основ-ном зарубежные литературоведы (как правило, без ссылок). Теперь "Труды
и дни..." предстают перед нами в первозданном виде, без какой-либо правки:
огромная скрупулезная исследовательская работа человека, в то непростое
время безусловно, рисковавшего...
Книга Веры Лукницкой - я уверен - "материал", который будет понят и
принят подлинными исследователями русской культуры.
Не могу не сказать и о том, что книга еще раз напомнила, сколь
недооцененной оказалась фигура Павла Лукницкого, не искавшего славы себе, но
искавшего славы своему Отечеству, послужить которому он успел не только как
писатель и исследователь, но и как воин и гражданин...
Николай Скатов,
член-корреспондент РАН
директор Института русской литературы
(Пушкинского Дома)


СЮЖЕТ ПЕРВЫЙ. "В АХМАТОВСКОМ ИЗМЕРЕНИИ"


Мне стало страшно жаль эту трудноживущую женщину. Она как-то вся
сосредоточилась на себе, на своей славе - и еле живет другим.

К. Чуковский


Литературовед мог бы прокомментировать отношения Ахматовой и
Лукницкого, навесив им индивидуальный ярлык с названием, и склонить на свою
сторону тех, кто желает склониться.
Читая множество российских и заграничных исследований, воспоминаний,
рассказов и предположений о поэтессе и при-знавая неограниченные фантазийные
их возможности, я, как добавление сведений к уже имеющимся моим ранним
много-численным публикациям, вижу две причины для публикации записей
Лукницкого из его "интимной тетради". Первая причи-на, что записи у
Лукницкого, как всегда, сиюминутные, еще не остывшие. Другая, и главная,
причина - необходимость, отдав ему должное, рассказать о Павле Николаевиче,
который эти записи сумел сохранить. Они - теплые, живые, как и сами действа