"Вера Лукницкая. Пусть будет земля (Повесть о путешественнике) " - читать интересную книгу автора

воскликнул: "Сколько же их тут!" Сын Ваш, пересчитав животных, ответил, что
десять, и спорил, хотя собак было только шесть. Подбежавши, я нашел
начальника обескураженным, он отчитал меня при ученике, и были наказаны мы с
Вашим сыном вместе. Начальник разгневался, поскольку Александр сосчитал не
только стоящих вокруг него собак, но и четырех, находящихся в животе суки. Я
же хоть и огорчился наказанием, но признаю, что способности к естественным
наукам сына Вашего мне наблюдать преотрадно.
Во многом прося родительских советов, для пользы сына Вашего осмелюсь
посоветовать и Вам воспитывать в Саше больше усердия к занятиям точными
науками и усидчивости в дни летнего отдыха.
С совершенным почтением наставник магистр наук математических Алексей
Иванов сын Варшавский
Кронштадт, марта месяца, дня двадцать второго 1868 г. от Р. Х.


Саша иногда приходил к морю. Однажды он с пристани наблюдал, как
французские моряки крутили цепь, сбрасывая в воду якорь. Один из них, увидев
Сашу, крикнул:
- J'ai le m me fils que toi en Bretagne! Il s'appelle Jean-Paul! Allons
ensemble, gar on! On y va!*
Форма якоря, висящего над водой, напоминала гигантскую букву неведомого
алфавита, таинственный знак неведомых земель.
Саша подумал о том, что вот можно пойти на корабль и поплыть. И
приплыть к мальчику Жан-Полю. Он не мечтал стать моряком. Голос моря
нашептывал ему об иных землях и странах. Сердце Саши принадлежало лесам,
ручьям, птицам, зверям, жукам.
Во дворе гимназии рос огромный дуб. Зимой двор был занесен снегом. В
зимний солнечный день на длинной ветке дуба усаживались в ряд вороны. То
одна, то две птицы медленно взлетали в синеву. Саша глядел на плетение
ветвей, на слепящий снег.
"Пора, брат, пора... туда..." Ему казалось, что эти слова возникали в
его голове. Но это читал его друг Гибсон, стоя у доски.
Птица, растаявшая в синеве неба, весенний ручей, журчащий во дворе,
солнечный луч, упавший в коридоре гимназии, - все это было для Саши
путешествием. Путешествием дышали и строки поэта, которые он сейчас слушал:
"И вымолвить хочет: давай улетим!" Путешествием были и леса Свеаборга. Саша
с нетерпением ждал летних каникул, мечтая вырваться из каменной гимназии,
чтобы снова и снова идти по дорогам, которые он еще не исходил с Петром.
Старый солдат не знал детских игр. Он учил мальчика тому, что умел сам.
К девяти годам Саша стрелял лучше самого Петра. Умел ставить силки на птиц.
Костер разжигал при любой погоде. Ходил всегда налегке. Лазил по скалам в
ветер, в дождь. Бегал по росе босиком. Не знал простуд. В гимназических
драках никогда не участвовал. Но когда мальчишки начали его подстрекать,
будто он не дерется, потому что трус, и однажды набросились на него, он сбил
их с ног первыми же ударами. Они отступили и больше его не трогали.
Наконец долгожданные каникулы. Саша в первый же год окончил второй
класс Кронштадтской гимназии. В течение всего учебного года тоска по лесу
одолевала его. И теперь каждое утро он просыпался в пять и шел далеко, на
лесные поляны, встречать поднявшееся уже солнце.