"Вера Лукницкая. Пусть будет земля (Повесть о путешественнике) " - читать интересную книгу автора

Неожиданно у них появился великолепный чичероне. Он подошел к ним сам,
услышав русскую речь. Звали его Игнат Романович Фроленко. Ему было за
шестьдесят, лицо его было обгорелым и сморщенным, но глаза из-под засаленной
фески глядели открыто и добродушно.
Седой и отяжелевший, он совсем не напоминал российского бесшабашного
бродягу. А между тем его трепали ветры многих морей, он плавал на английских
и норвежских судах, работал на плантациях в Южной Америке, охотился в
Австралии. Лет двадцать назад осел в Египте. Объяснялся на нескольких
языках.
- Я для вас клад, господа! Каир знаю не хуже Александрии. И жить вы
можете у меня, и гида нанимать не надо. Это будет вам стоить дешевле, а мне
великая радость побыть с русскими.
Фроленко привел друзей в караван-сарай, где происходила в былые времена
торговля живым товаром, но где и сегодня еще можно было увидеть продажу
рабынь.
- "Где стол был яств - там гроб стоит!" - снова продекламировал Гранов,
указывая на лихорадочного безумца, который выкрикивал проповеди стоявшей на
коленях кучке жалких бродяг у красной гранитной стелы - Помпеевой колонны,
воздвигнутой в третьем веке в честь римского императора.
- Не совсем гроб, господа... - не принял иронии Гранова Фроленко. - На
этом месте стоял эллинский храм Сераписа. А рядом находилась знаменитая
библиотека древностей. Поэты и ученые - Геродот и Аристофан, Аристарх и
Птолемей...
- И "пентатлон" - математик, филолог, астроном, философ, музыкант
Эратосфен, который первым измерил дугу меридиана, составил карту Земли и
назвал свое сочинение "География". Он же был хранителем этой библиотеки
после Каллимаха, - весело добавил Елисеев. - Так я говорю, Игнат Романович?
- Словом, - продолжал гид, смутившись, - здесь была собрана вся
греческая, римская, египетская, индийская литература. А в 341 году она
погибла при взятии Александрии арабами.
- Здесь, на острове Фарос, стоял знаменитый мраморный маяк. Он был
разрушен в начале шестнадцатого века. Потом построили новый, но старое
обозначение живо до сих пор - Александрийский... В Александрии почти не
осталось памятников старины, - добавил Гранов.
- Зато какой сад Антониади! Какие прекрасные цветники! Олеандры,
мимозы, жасмины, смоковницы. А какие финиковые рощи! - восторгался Елисеев.
Фроленко вез друзей в загородные сады Александрии на лодке по
роскошному озеру-болоту Мариуту. Фламинго и пеликаны были так необычны для
европейцев, что они не решались их трогать, но на уток поохотились, а после
охоты устроили состязание в стрельбе. Выиграл его Елисеев. Фроленко пытался
одолеть Гранова, но молодость брала свое.
- Стар казак, - сказал Игнат Романович. - Лет десять назад я б тебе
показал! За Александра не скажу. Чи ружье у него заговоренное? Я такого
стрелка всего лишь раз видел. Он был индеец. Що ж це такэ, человиче, -
повернулся к Елисееву, перешел он вдруг на "ридну мову", - ты хучь разок...
- он запнулся, - промажь.
- "Промажь" - это по-русски, - сказал Елисеев. - Забыли, что ли,
по-своему, по-хохлацки?
- Забув, - грустно признался Фроленко.