"Вера Лукницкая. Пусть будет земля (Повесть о путешественнике) " - читать интересную книгу автора

- Укко, - молвил колдун и предостерегающе поднял палец. - Не забудьте:
Укко - наш финский бог ветра и гроз!
На ветру поднялась борода старика и разметалась в разные стороны.


По зеркальному огромному озеру плыли мы сначала ч дно. У нас была
большая лодка с тремя финскими гребцами. Жители на берегу встречали нас
всегда радушно. В каждой деревне такая встреча, будто праздник. Редко, кто
забирается в эти края. Нас щедро снабжали припасами, на ночь укладывали в
избах. А на третий день началась буря. Лодка бешено понеслась. Волны всякий
раз грозили опрокинуть нас, но умелые финны-гребцы следили за парусами,
ловко поворачивали судно к волне и всякий раз спасались из беды. Вдруг лодку
швырнуло, она ударилась об острый камень, треснула и стала быстро
наполняться водой. Волны колотили ее со всех сторон, грозя разнести в щепы.
Трое из нас вычерпывали воду, а двое ставили сорвавшийся парус. Чудом мы
выбрались в тихую бухточку. Наконец на мелководье все сошли и вытащили лодку
на берег... До сих пор вспоминаю старого Урхо, предсказавшего бурю, которая,
впрочем, донесла нас до Ленрота.
Как вышло, что в путешествии по стране озер наш путь пересекся с путем
старого профессора и "чародея", сам не знаю. Еще больше был я поражен, когда
узнал, что за год перед тем старый ученый с котомкой за спиной бродил, как и
я, по Карелии. Мы ведь уже тогда могли в одной избе слушать какого-нибудь
карельского рапсода.
Наш рассказ про "колдуна" позабавил Ленрота. Он улыбался. Глаза его
огромные сверкали, как два солнца, и морщинки лучами разбегались от них по
всему лицу. И хотя профессор был выше ростом и борода у него нормальная и по
длине, и по цвету, что-то было общее между ним и "колдуном" Урхо. Любовь к
народу и его рунам? Скорее всего...
Дом ученого-лингвиста находился на краю волшебной Суоми, в Каяне, на
границе с Архангельской губернией. Он приглашал нас поехать туда с ним хоть
сегодня.
А пока что Ленрот затащил нас на горку в свое пристанище в Тавастгусе.
Наверно, так и должен жить сказочник. Маленькая комнатка с окошком на острые
темно-красные крыши домов городка, на вершины деревьев, на сияющие воды, на
парусные лодки и пароходики, что проплывали мимо. Комната почти пустая:
стол, две лавки, старый комод, сундук. И повсюду разложены аккуратными
стопами рукописи. Это сказки, песни, заготовки для издания или для
обработки. На стене деревянная полка, на ней глиняный кувшин, книги о
финской и скандинавской земле, рядом лютня и несколько кантеле.
Всего лишь озеро да еще буря отделяли нас от избушки колдуна, и все
повторялось.
Наш знаменитый ученый весело поставил на стол бутыль с пивом, кувшин с
ключевой водой, рядом положил кусок сыра и каравай ржаного хлеба.
Я бы не решился, а Гибсон повел себя с Ленротом как истинный земляк и
прямо спросил, будет ли он петь.
- Сначала поешьте, - ответил тот по-фински, и добавил по-русски: -
Милости прошу, откушайте...
Он и не подумал извиняться за бедность угощения, а вместо этого пропел: