"Сергей Лукницкий. Собачий файл" - читать интересную книгу автора

(выбрала), за что тотчас же получила от мамы-кошки лапой по носу.
Тем не менее, выбор был сделан, и теперь уже вчетвером - молодой
человек, его мама, собака Штучка и крошечный Агат - отправились восвояси. И
надо отдать должное собаке, она не обиделась на маму-кошку, а стала ласкать
своего нового братика, всячески давая ему понять, что жизнь его будет отныне
ничуть не хуже, а может быть, даже лучше и веселее, чем раньше.
Довольно скоро Агат вырос и стал большим черным котом. Он носил белый
галстук и белые сапожки, терпеть не мог магазинной еды и любил слушать по
телевизору передачу "Российские вести". Но, несмотря на некоторый
демократизм воззрений, он был очень красив и нравился всем невероятно,
оттого его политические убеждения мало кто принимал всерьез.
- Когда я был моложе, - сказал доктор Черви, недавно приехавший из
Италии, грузно усаживаясь в кресло, - я очень любил своего кота Кожако. Он
был совсем не такой, как ваш, - по-видимому, ирландский лесной; он был
белый, пушистый и толстый, с черным, а не белым, галстуком и в черных
сапожках.
И, глядя на никчемность нашего закатолицированного общества,
неспособного к серьезным стремлениям, я, человек одинокий, решил сделать
коту карьеру, ибо он того стоил. Мне почему-то очень хотелось, чтобы мой
Кожако стал чемпионом среди котов Италии.
Доктор Черви на самом деле не был кошатником. Не принадлежал он и к
числу бездумных поклонников четвероногих. Он был солидным человеком и
бизнесменом, и частые его визиты в Москву говорили о том, что дела его идут
неплохо.
И надо сказать еще кое-что, весьма важное, о докторе Черви: его
воспоминания о далеком Кожако не были воспоминаниями сентиментального
преуспевающего джентльмена, просто рядом с ним в момент "кошачьего"
разговора сидела дама его сердца, в которой ему нравилось все: и ее волосы,
и глаза, и одежда, и мысли, и даже ее окружение, включая кота Агата.
Гладя кота, доктор говорил много всякой влюбленной чепухи, которую
обыкновенно говорят в обществе обожаемой женщины. Разговаривая с котом, он
разговаривал тем самым с ней, а гладя кота... Впрочем, кот внезапно и не ко
времени почувствовал тревогу, с коленей доктора Черви соскочил и пошел
куда-то, не оглянувшись, поэтому и не знал, чем там закончилось
поглаживание.
А доктор Черви был серьезен как никогда. Он уже несколько месяцев
представлял себе свою ущербность от постоянного отсутствия счастья, ибо
понимал, что это счастье может дать не положение в свете, и не счет в банке,
а только любимая женщина, а ее, в свою очередь, не заменят ни деньги, ни
виллы, ни даже вес в обществе.
Доктор Черви сегодня делал предложение - он предлагал воздушной фее
своего сердца перед началом серьезной и счастливой жизни провести лето в
Италии. Он детализировал свой план, не забывая мелочей, чем совершенно свою
даму и покорил. В его плане нашлось место даже коту Агату!
- Я узнавал на таможне, - сказал доктор Черви, прижимая руки
возлюбленной к своим уставшим глазам, - к сожалению, советский кот не может
быть увезен за границу даже в гости. Но нет такого предприятия, - добавил он
поспешно, - которое я не сделал бы для тебя, моя ненаглядная.
Агат не стал есть положенную ему в кухне рыбу и на часто произносимое
из кабинета огромным доктором Черви свое имя не реагировал. Имя