"Сергей Лукницкий. Собачий файл" - читать интересную книгу авторазамотал стекло обратно, и, увидев, что телевизор в машине идет полосами и
шипит, гаркнул: - Что стоим-то? Человека, што ль, сбили?! Гони, как гнал! Водитель стал выравнивать машину на трассе, и вот тогда-то фары и выхватили две торчащие из кустов морды; две пары испуганных глаз сверкнули отражением бесовского дальнего света. Владимир Эрихович Б. думал о том, кто это был, до самого дома. Когда зеленые ворота традиционно скрипнули, он вышел из оцепенения. Машина мягко прошуршала по гальке двора и подъехала к белому крыльцу. ...А в это время оба свидетеля происшествия, подбежав к телу собрата, тыкали в него носами, пытались привести в чувство, делая искусственный массаж сердца, один даже принес на своей густой бороде воды из соседней лужи и побрызгал на сбитого пса, но - бестолку. Тело оставалось бездыханным, и тогда собаки - а свидетелями оказались именно две местные собаки - завыли, подняв морды вверх, туда, где за ветками высоченной сосны качалась огромная неотвратимая фара Луны. Собаки сидели рядом, прижимаясь друг к другу дрожащими боками. Погибший был их лучшим другом. Звали его Чук. Он был приблудным. Но приблудившимся вполне удачно - Чуку повезло с формальным хозяином. Его хозяином стал недавно вернувшийся из-за границы Демократ. Так все местные жители и собаки называли нового поселенца. Дача, соседняя с дачей главного редактора, перешла к Демократу без проблем, по-демократически легко и быстро. А потом появился на пороге веранды и Чук. Он очень отдаленно напоминал овчарку главного редактора, которая скоропостижно исчезла два года назад. Была та овчарка кобелем и прожила у главного редактора всего-то год с небольшим. Поговаривали еще, что плохо ему жилось, и что случай такой был в том семействе не первый. А еще, что... Впрочем, если говорить о Чуке, то с овчаркой, убежавшей от главреда, у него было только одно общее коричневое пятно на спине. Но, когда он впервые ткнул Демократа мордой под коленку, это пятно было все в пыли, репьях и соломе. Артритные коленки Демократа подкосились, и тот присел от неожиданности на корточки. - Ох ты, тварь земная, как же тебя потрепало! - прокряхтел, поднимаясь, Демократ. - Да, и тебя, Демократушка, годы не жалуют, - проговорил в ответ Чук. Разумеется, по-собачьи проговорил... Демократ, надо отдать ему должное, толк в помощи вот таким бомжеватым типам знал, поэтому умиленью долго не предавался и нюни не распускал, а сварил парню геркулесовой каши на воде, бросил туда колбаски для запаха, налил миску чистой воды. Так они и зажили: Чук приходил поесть, лежал часок, навалившись на ступни Демократа, пока тот дремал в кресле, вроде благодарил, лечил ноги хозяина своим теплом, а потом оба расходились по своим делам, кто куда. Чук сначала шел в парк при детском санатории. Там они все и собирались поболтать. Кто все? Да местная шолупонь, собачья тусовка. Дамочки расфуфыренные, мужики - кто под хиппи, кто под "шестидесятников", кто под декаданс. Были там и собаки Чуковой породы. Например, многострадальный Ральф. Огромный, матерый, пахнущий до дурноты, жил он у поэта Михаила Львова и недавно похоронил сына. Эта история произвела много шума и среди собак, и среди людей. Потомка Ральфа звали Джек. Он поселился в семье местных |
|
|