"Сергей Лукницкий. Дневник Мери" - читать интересную книгу автора

длинная афишка, извещающая почтеннейшую публику о том, что
вышеименованный
удивительный фокусник, акробат, химик и оптик будет иметь честь дать
великолепное представление сегодняшнего числа в восемь часов вечера, в
зале
Благородного собрания (иначе - в ресторации); билеты по два рубля с
полтиной.
...
В исходе десятого я встал и вышел.
На дворе было темно, хоть глаз выколи. Тяжелые, холодные тучи лежали на
вершиннах окрестных гор: лишь изредка умирающий ветер шумел вершинами
тополей, окружающих ресторацию; у окон ее толпился народ. Я спустился с
горы, и повернув в ворота, прибавил шагу. Вдруг мне показалось, что
кто-то
идет за мной. Я остановился и осмотрелся. В темноте ничего нельзя было
разобрать; однако я из осторожности обошел, будто гуляя, вокруг дома.
Проходя мимо окон княжны, я услышал снова шаги за собою; человек,
завернутый
в шинель, пробежал мимо меня. Это меня встревожило; однако я прокрался
к
крыльцу и поспешно взбежал на темную лестницу. Дверь отворилась;
маленькая
ручка схватила мою руку...
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Около двух часов пополуночи я отворил окно и, связав две шали,
спустился с верхнего балкона на нижний, придерживаясь за колонну
...


Красная сафьяновая тетрадь


16-го июня


Это был самый главный день.
Утром на водах все почему-то только и говорили о ночном нападении
черкесов. Вера отводила свои глаза от моих. А я, признаться, испугалась
только за Ассана. Но днем я увидела его во здравии и успокоилась. А вечером
послала ему записку с сыном прислуги.
Ночью, когда княгиня уснула, он снова принес мне костюм брата. И в
костюме мальчика я, гуляючи, и отослав под благовидным предлогом Ассана,
свалилась как снег на голову, отворив дверь к Печорину. Казак-слуга, верно
был вышколен отменно, потому что тот час же и удалился. Если б я сообразила,
что господин будет не один, я бы струсила наперед. Я тот я приободрилась,
бес овладел мною. Я подарила ему поцелуй. Он как будто бы ожидал меня. И
словно обо всем уже есть уговор, овладел мной. Я не была никогда на такой
вершине блаженства. Потом я долго сидела на постели, вовсе не думая: что
сказать дома, если меня хватятся, а Печорин что-то писал в своей тетради.
Отвлекшись, он назвал меня женой, присовокупив, что если будет жив,