"Сергей Лукницкий. Дневник Мери" - читать интересную книгу автора

Вчера я ее встретил в магазине Челахова; она торговала чудесный
персидский ковер. Княжна упрашивала свою маменьку не скупиться: этот
ковер
так украсил бы ее кабинет!.. Я дал сорок рублей лишних и перекупил его;
за
это я был вознагражден взглядом, где блистало самое восхитительное
бешенство. Около обеда я велел нарочно провести мимо ее окон мою
черкескую
лошадь, покрытую этим ковром. Вернер был у них в это время и говорил
мне,
что эффект этой сцены был самый драматический. Княжна хочет
проповедовать
против меня ополчение; я даже заметил, что уж два адъютанта при ней со
мною
очень сухо кланяются, однако всякий день у меня обедают.
...


Красная сафьяновая тетрадь


17-го мая


Оказывается это невероятно приятно срывать цветы любви, нимало не платя
взамен. Я с удовольствием посвятила Грушницкого в пажи. Он, не зная, и,
надеюсь, не догадываясь, об истинной своей роли подле меня, возможно уже
вообразил невесть что, и держал своего коня таким образом, чтобы помещаться
со мною рядом. Наши лошади шли рядом - холка к холке. И то, что должно было
случиться, - случилось. Он меня обнял.
Внезапно из-за куста выехал черкес и что-то гортанно закричал. Не
скрою, я испугалась, что делать, эти горцы еще иногда нападают на нас -
великороссов. Желая, видимо, развеять мой страх, Грушницкий обнял меня еще
сильнее. Я высвободилась и посмотрела ему в глаза. Он, видимо, увидел в них
то, чего там и не было, я же прочитала в его глазах, что нападение черкеса
подстроено. Для черкеса - у всадника было слишком благородное лицо. Я узнала
в нем Печорина.
Возле источника я приняла вид чопорный и обиженный. Я сумела сыграть
негодование. Грушницкий получил "отставку", за предательство, а подошедший,
видимо, по их плану Печорин горячо извинился, и, конечно же был прощен и
приглашен к нам в дом на вечеринку. Но надежд я ему пока никаких не
подавала. Он, правда, попросил танцевать со мной мазурку, но пока я не
сказала ни "да", ни "нет".
Вечером у нас собралось все общество, туда же пришел и "помилованный"
Грушницкий, и уже не понарошку, а всерьез надоел мне безмерно, потому что
мешал наблюдать за Верой и Печориным, что было забавно.
В какой-то момент бомонд разбился на группки, маменька кивнула мне и я
села к роялю. Печорин демонстративно направился к курнику, но ел этот пирог
без удовольствия, из чего было видно, что он игнорирует меня демонстративно.
Я улыбнулась своей первой победе, а в этот момент рядом оказался Грушницкий,