"Сергей Лукницкий. Бином Всевышнего (Роман)" - читать интересную книгу автора

- Отчего же, - возразил ему я, - давайте обменяемся книгами.
И мы тотчас же и, по-моему, с удовольствием сделали это.
- Да, но, кроме глобальных философских понятий, заключенных в этих
книгах, - с улыбкой сказал мой собеседник, - еще существуют страдания
Сильвано и матушки о том, что они поздно встретились.
- А вот этот вопрос, дорогой мой, - вдруг сказал я, - нам предстоит
решать, быть может, вместе, но во всяком случае уж вам-то одному наверняка.
Потом мы еще немножко поговорили о вещах бренных и материальных. Я даже
подарил своему "я" несколько десятков рублей, вытащив их из бумажника.
Это были обычные бумажки, на одну из которых можно получить десять
долларов или около трех английских фунтов стерлингов, он в ответ улыбнулся
и предложил мне рубли, которые в настоящее время находятся в обращении в
России.
Я взял деньги для коллекции, и к тому же, если мне придется оказаться
на улице, они мне могут пригодиться.
Я не помню, как мы простились.
Но я хорошо помню, что я открыл его книгу. Там были написаны
удивительные, непостижимые для меня вещи. Я стал читать. Мне показалось,
что тело мое отказалось мне служить, я дух воспарил куда-то и соединился с
Его духом.
Мы стали единым целым, поэтому я прошу простить читателя за то, что он,
быть может, ошибется, приняв его "я" за мое собственное.
Но именно тот факт, что я взялся писать эти записки от первого лица,
может послужить мне порукой.


ЧАСТЬ III.


ЧУЖОЕ ВРЕМЯ


Глава 7

Я позволил себе прочесть то, что писал мой второй "я", и обнаружил
удивительную, даже потрясшую меня вещь. Он предугадал мое существование.
Он даже записал нашу с ним встречу и беседы.
Я стал читать:
- Мне часто приходилось сочинять жизнь и приключения самого себя в иной
временной ипостаси. Так часто, что, несмотря на некоторую разницу во
взглядах, он - мой второй "я", истинный "я" стал почти своим человеком. Не
в смысле "близким", а тем, кому я могу теперь уже рассказать о моем
собственном преступлении. Но нe потому, что я так уж откровенен с ним в
принципе, а для того, чтобы не только удивить его, хотя его, как он
уверен, удивить ничем невозможно, но и для того, чтобы рассказать ему,
самому разобраться в вопросе, который мучает меня с момента его
возникновения и пока остается без ответа.
И я ему сказал, просто, как говорят о погоде или желании выспаться, или
о потерянной в метро перчатке. Сказал, что я убил человека. И что сделал
это я намеренно, хотя понимаю, что уподобился государству, присваивающему