"Сергей Лукницкий. Бином Всевышнего (Роман)" - читать интересную книгу автора

"Путешествие номинантов" описал этот колледж.
Мой "я" сыпал невероятными именами: Смеляков, Шубин, Ахмадуллина,
Берггольц, Форш, Евтушенко, Хлебников, Маяковский, Булгаков, Чуковский,
...., ........
Неужели их не будет в литературе, если общество будет развиваться
нравственно? Неужели Достоевские приходят, чтобы дать нам кусочек неба?
...Когда Роза открыла глаза, я постарался больше не попадаться ее взору
и сел в кресло таким образом, что меня не было видно за книжным шкафом.
Здесь же рядом помещался маленький столик, и на нем лежало распечатанное
письмо, поверх которого покоилась фотография. Я присмотрелся и увидел, что
на фото изображена моя бабушка с неизвестным мне мужчиной.
Похоже на то, что в этом временном срезе, после смерти деда Константина
Ивановича - отца мамы, которого я, естественно, помню, - нас разделяют
десять лет, но портрет которого висит у мамы в кабинете, бабушка вышла
замуж.
Роза ушла на кухню, а я обратился с вопросом к своему собеседнику.
- Бабушка вышла за него замуж в лагере, в сорок девятом, помоему, а дед
- мамин папа умер в блокаду. Сейчас бабушкиного мужа тоже уже нет на
свете, да и бабушки...
- Боже мой, еще раз подумал я.
- История ее мужа любопытна, продолжал он, не обратив внимания на мое
"Боже мой". - Он рижанин, сын благопристойных родителей, учился на
юридическом факультете, а когда Латвию присоединили к Советскому Союзу...
Его звали Сергей Аркадьевич.
- К чему присоединили?
- Я потом объясню вам, считайте, что к России, так вот его арестовали и
отправили в лагерь, там он познакомился с бабушкой, а его родители, не
дождавшись сына, уехали в Нью-Йорк. Эмигрировали.
- Как, они уехали в Америку, но это же не место для эмиграции?
- Может быть, но они прожили там положенный им век, и с ними уехала и
сестра Сергея Аркадьевича - Муся, Мария Аркадьевна. Она и теперь живет в
Америке. Когда я был в прошлом году в Штатах, я навестил ее. Она в
последние годы бывала и в Москве, и в Риге, и незадолго до смерти
бабушкиного мужа они увиделись...
Но я его уже не слушал, не слушал потому, что мне показалась такой
бездарной моя спокойная и размеренная жизнь, что стало нестерпимо стыдно
отчего-то...
- Как умер отец? - спросил я его после долгого молчания.
- От инфаркта, в семьдесят третьем, но на самом деле от того, что так и
не сумел адаптироваться в этом обществе.
Это слушать было невыносимо, потому что в мое время тот же самый мой
отец прожил на десять лет больше.
- А итальянца, конечно, зовут господин Сильвано Черви? - вдруг
спохватился я.
- Да, - ответствовал мой собеседник, - его именно так зовут.
И я подумал, насколько же должно было опуститься общество, если этот
милый, прелестный итальянский человек мог казаться здесь, в Великой
России, чуть ли не хозяином жизни.
- Несмотря на то, что вы появились так внезапно, хотя, видит Бог, я
ждал вас, - заявил мой собеседник, - не будете ли вы столь любезны оказать