"Сергей Лукницкий. Пособие по перевороту" - читать интересную книгу автора

какая! С завода что ли?
Гроб, действительно, плавал, как башмак в колодце. Случайно с факела
полилась разгоряченная жидкость и небольшой огарочек полетел вниз. Тут же
вода, а точнее бензин, который наполнял могилу, взорвался и столб огня
вылетел из могилы на двадцать метров вверх. Вдруг земля заскрипела,
зашевелилась и разошлась по швам. Заработали жернова вулкана, разбуженного
взрывом, и сквозь трещины в земле, словно кровь, засочилась красная лава.
Зюганичев, не помня себя, ринулся напрямик, через пустырь, куда глаза
глядят. Земля под его ногами была похожа на корку кипящего болота, она
ходила ходуном и скрипела, как пружинная кровать под телами грешников в
комнате Карамзина, где была написана "История государства Российского...", в
той самой комнате, из которой большевики в свое время устроили для своих
палату санатория.
Он выбежал на Владимирку, ту самую, по которой гнали в Сибирь сначала
тысячи людей, одурманенных коммунистическим пониманием свободы, а потом
миллионы людей, живших при этой "свободе", тогда этот тракт уже назывался
"шоссе Энтузиастов".
За его спиной раздавались крики людей и звуки прожорливой земли,
ворочающей своими челюстями...

Как ни странно, в самой Москве еще было светло. "Уж не пришел ли в
столицу феномен белых ночей?" - подумал Зюганичев, тормозя одинокий,
позвякивающий, как стаканы на подносе, освещенный изнутри трамвай.
- До Красной площади, именем революции, - сказал Зюганичев и положил
перед вагоновожатым стодолларовую бумажку.
Вагоновожатый выдал Зюганичеву тысячу проездных талонов на все наземные
виды городского транспорта, кроме автолайна, и Зюганичев обрадовался, что
транспорт теперь в руках коммунистов.
К восьми часам погорелец добрался до Мавзолея. Там уже начинался
кордебалет. Из-за голубых елок взвивались в небо разноцветные пушистые
феерверки, Зюганичев был ранен в самое сердце. На трибуне Мавзолея лежали
дюжины четыре стройных дамских ножек, стоял визг и гам. Под тентом бегали
официанты, демократы играли в "Биржу", а возле дверей Мавзолея прохаживался
насупленный Президельцин. Увидев Зюганичева, Президельцин довольно
улыбнулся.
- Ну, что, колобок ты мой недопеченый, пока ты на революционном трамвае
сюда громыхал, там, понимаешь, "Серп и молот" выгорел на три четверти. Вот
тебе решение Верховного суда о взыскании убытков с компартии на сумму
годового бюджета на двухтысячный год.
- Так это провокация? - возмутился Зюганичев и отошел назад на полтора
шага. - Я буду жаловаться в ЮНЕСКО и ГРИНПИС...
- А вы поплачьте, товарищ, - крикнул ему из толпы, ожидающей объедков,
некий Отрыжков, старый комбрат Зюганичева.

В тот момент, когда разъяренный Зюганичев ворвался в комнату, где ждал
его команды близнец-брат партии, потому что Ленин и партия -
близнецы-братья, Каликин допивал уже пятую бутылку "Шампанского", закусывая
одним только пивом и занюхивая ленинской кепкой.

Президельцин вошел в банкетный зал. Взгляд его упал на стол, где все