"Сергей Лукницкий. Отель "Империал" : выход из WINDOWS [B]" - читать интересную книгу авторачечен".
- Ну, я пошел, - сказал Эдик, - это ваше дело, Нонна Богдановна. Приступайте, даю добро. - Подождите, Эдичка! - усовестила дама желторотого Авокадова, зеленого Эдичку. - Где протокол первичного осмотра места происшествия, где оперативные сотрудники, что говорит собака? - Собака ниже лестничной клетки не спустилась. Покрутилась возле тридцать восьмой квартиры и вокруг лифта, опиvсала всю площадку, может, от страха, и успокоилась. От подъезда след не взяла, от черного хода - тоже. - Этого не может быть, - проскрипел Устинов, - просто у собаки нет вкуса, то есть нюха... - И недержание мочи, - добавил Братченко, - а может - цистит. Простудилась. Помощник прокурора почесал лоб под банданой - вспотел. Был он в прошлом гаишником, потом переквалифицировался, совсем недавно, нравились ему эти дежурства, что ли? А в общем-то, поговаривали, что его просто отмазали от пяти лет за взятку. Напоролся со своими штрафами на какого-то артиста, а тот взял и пожаловался другу. А друг - начальник ГИБДД города, то бишь ГАИ раньше. Организовали проверку и по результатам сместили Авокадова на низкооплачиваемую работу - в помощники прокурора. Это еще по-божески, все-таки сколько вышестоящего народа кормил парень... - Берите в производство, вы же тоже сегодня дежурите, все равно к вам придет по подследственности, - вздохнул Авокадов и, направившись к выходу, договорил: - Протокол первичного осмотра составляйте сами. Заявительница - о! - как живая! Оперативников тоже вызывайте сами. Срочная медицинская И Авокадов исчез из квартиры. Серафимова заглянула в протокол устного заявления о преступлении, принятого по телефону, где значилось, что гражданка Эмина в половине восьмого вечера, то есть в девятнадцать тридцать четыре, позвонив "по ноль два", сообщила, что заходила к соседу за зарплатой и увидела труп финки. Так было записано в протоколе. На место дежурная бригада из МУРа прибыла в двадцать часов. Серафимова удивилась, что Авокадов не предпринял никаких попыток искать и обезвредить преступника. Однако промолчала. Любила она эдак помолчать, пока мысль умная сама не постучится. Часы показывали двадцать тридцать. Долгонько же Авокадов осматривал место преступления - минут пять всего. Потом сразу же вызвал Серафимову. Группа рассредоточилась в пределах коридора. Витя Братченко искал на карте мира, висевшей возле зеркала, город Мытищи, свою малую родину. - Показывайте, Евдокия Григорьевна, - призвала главная дама соседку-свидетельницу. Евдокия Григорьевна, в домашнем халате, из-под которого виднелась ночная рубашка, сере-нькая женщина лет семидесяти, с крохотным пучочком на затылке, протиснулась вперед и направилась в спальню. Было удивительно, что эта типичная участница межподъездных посиделок так равнодушно держит себя, будто это не она сегодня вечером, час назад, звонила в милицию и, заливаясь ребяческими слезами, словно ее несправедливо наказали, рассказывала о злодейском варварском убийстве чужой женщины, да еще финки, в квартире своего соседа и, похоже, работодателя. - Постойте, постойте, гражданочка, - резко остановила ее дама в кожаном, - во-первых, вы войдете следом за мной, а во-вторых, руками ни к |
|
|