"Сергей Лукницкий. Отель "Империал" : выход из WINDOWS [B]" - читать интересную книгу автора

чечен".
- Ну, я пошел, - сказал Эдик, - это ваше дело, Нонна Богдановна.
Приступайте, даю добро.
- Подождите, Эдичка! - усовестила дама желторотого Авокадова,
зеленого Эдичку. - Где протокол первичного осмотра места происшествия, где
оперативные сотрудники, что говорит собака?
- Собака ниже лестничной клетки не спустилась. Покрутилась возле
тридцать восьмой квартиры и вокруг лифта, опиvсала всю площадку, может, от
страха, и успокоилась. От подъезда след не взяла, от черного хода - тоже.
- Этого не может быть, - проскрипел Устинов, - просто у собаки нет
вкуса, то есть нюха...
- И недержание мочи, - добавил Братченко, - а может - цистит.
Простудилась.
Помощник прокурора почесал лоб под банданой - вспотел. Был он в
прошлом гаишником, потом переквалифицировался, совсем недавно, нравились ему
эти дежурства, что ли? А в общем-то, поговаривали, что его просто отмазали
от пяти лет за взятку. Напоролся со своими штрафами на какого-то артиста, а
тот взял и пожаловался другу. А друг - начальник ГИБДД города, то бишь ГАИ
раньше. Организовали проверку и по результатам сместили Авокадова на
низкооплачиваемую работу - в помощники прокурора. Это еще по-божески,
все-таки сколько вышестоящего народа кормил парень...
- Берите в производство, вы же тоже сегодня дежурите, все равно к вам
придет по подследственности, - вздохнул Авокадов и, направившись к выходу,
договорил: - Протокол первичного осмотра составляйте сами. Заявительница -
о! - как живая! Оперативников тоже вызывайте сами. Срочная медицинская
помощь не требуется.
И Авокадов исчез из квартиры. Серафимова заглянула в протокол устного
заявления о преступлении, принятого по телефону, где значилось, что
гражданка Эмина в половине восьмого вечера, то есть в девятнадцать тридцать
четыре, позвонив "по ноль два", сообщила, что заходила к соседу за зарплатой
и увидела труп финки. Так было записано в протоколе. На место дежурная
бригада из МУРа прибыла в двадцать часов. Серафимова удивилась, что Авокадов
не предпринял никаких попыток искать и обезвредить преступника. Однако
промолчала. Любила она эдак помолчать, пока мысль умная сама не постучится.
Часы показывали двадцать тридцать. Долгонько же Авокадов осматривал место
преступления - минут пять всего. Потом сразу же вызвал Серафимову.
Группа рассредоточилась в пределах коридора. Витя Братченко искал на
карте мира, висевшей возле зеркала, город Мытищи, свою малую родину.
- Показывайте, Евдокия Григорьевна, - призвала главная дама
соседку-свидетельницу.
Евдокия Григорьевна, в домашнем халате, из-под которого виднелась
ночная рубашка, сере-нькая женщина лет семидесяти, с крохотным пучочком на
затылке, протиснулась вперед и направилась в спальню. Было удивительно, что
эта типичная участница межподъездных посиделок так равнодушно держит себя,
будто это не она сегодня вечером, час назад, звонила в милицию и, заливаясь
ребяческими слезами, словно ее несправедливо наказали, рассказывала о
злодейском варварском убийстве чужой женщины, да еще финки, в квартире
своего соседа и, похоже, работодателя.
- Постойте, постойте, гражданочка, - резко остановила ее дама в
кожаном, - во-первых, вы войдете следом за мной, а во-вторых, руками ни к