"Сергей Лукницкий. Труды и дни Прокурора Галактики" - читать интересную книгу автора

никогда ничего не боялся. Как говорили когда-то в милиции, еще до того, как
я там служил: Накажут не за то, что совершил, а за то, что
попался.
Да и какой гаишник откажется от бутылки двойного белого
виски или от пачки сигарет, наконец, от сборника Чейза или Кирилла Павлова,
от денег, в конце концов. Мелкую дребедень я всегда ношу с собой в
багажникена случай.
Когда Наташка вышла из своего будуара, я посмотрел на нее и твердо
решил: после развода я буду с удовольствием с ней встречаться. Кто же
бросает насовсем такую шикарную, да еще знакомую женщину?
Папе ее, конечно, наш развод будет очень неприятен.
Этот козел поставил себе дома четыревертушки. Зачем?
Кто ему звонит? Кому он нужен? Когда придут красные, его еще и шлепнут
незаметно.
Он хотел и нам с Наташкой поставить дома вертушку, а
то, говорит, вам трудно дозвониться. Но я наотрез отказался - пусть лучше
его слушают в четыре уха, как они с тещей обсуждают очередную поездку за
кордон. Думаю, очень интересно бывает узнать тем, кто слушает, сколько там,
в Европе, стоят туфли, которые здесь в комке тянут на триста
штук...
В общем, я оказался перед роскошно убранной Наташкой в халате и
поспешил тоже привести себя в порядок.
Она принимала ванну, и вода еще не успела утечь вся, в нее я и
бултыхнулся.
Вода приятно пахла ею и еще каким-то розовым маслом, которое
нувориш-демократ, ее папаша, привез доченьке из очередной командировки, без
которой, надо думать, Россия бы пропала.
Вечно я путаюсь в импортных душах. Вода пошла совсем не оттуда, откуда
я ждал. Пришлось вымыть и голову. Вода из этого душа, имеющего двадцать
трубок: с дырками, без дырок, с сетками и пр., вдруг побежала на пол. Но пол
был устроен таким образом, что это его, мраморного, ничуть не смущало. Он,
во-первых, был горячим, чтобы ножки дочери члена перестроечного
правительства не замерзли, когда она выходит из ванной, а во-вторых,
перфорированным, чтобы вода в нем не задерживалась, кроме того, снизу еще
дула какая-то гадость, чтобы ноги побыстрее обсохли, пока ищешь полотенце.
Что и говорить - хорошо придумано. Вспоминались строки Маяковского:

Себя разглядевши в зеркало вправленное,
В рубаху в чистую - влазь.
Влажу и думаю: - Очень правильная
Эта, наша советская власть.

Советской власти не было. Но зато открылась дверь, и вошла прислуга с
чистой рубахой. Симпатичная такая девочка, может, прапорщица, но, во всяком
случае, - не женщина, хотя я несколько раз про это намекал.
Не женщина, но функция.
Не поверю, что ее не волнует ладно скроенное раздетое мужское тело, но
вышколена она хорошо, вошла в ванную, как будто бы в нейникого не было.
Дочка большого папы, Наташка, могла бы и сама принести мне рубашку, но
не принесла, увы, - дитя перестройки.