"Павел Лукницкий. Путешествия по Памиру" - читать интересную книгу автора

понимаю, что это за свертки, меня берет жуть, кругом вполголоса хриплые
слова: "Давай их сюда... ", "Заходи с того боку... ", "Снимай... ", "Тише,
тише, осторожнее... ", "Вот... Еще... вот так... теперь на землю клади... ",
"И этого... рядом... ", "Развязывай... ", "Ну, ну... спокойно... "
Голоса очень деловиты и очень тихи. Два свертка лежат на земле.
Комсостав и несколько бойцов сгрудились вокруг. Черная тьма за их спинами и
над ними. Чья-то рука держит фонарь над свертками. Желтым мерцанием освещены
только они да груди, руки и лица стоящих над ними. Двое бойцов, стоя на
коленях, распутывают веревки.
В брезентах - трупы двух замученных и расстрелянных басмачами
красноармейцев...
Янкелевич подошел к фронту выстроенных бойцов:


Это Бирюков и Олейников, - командир говорил резко и решительно. -Завтра
выступим. Камня на камне не оставить. Зубами рвать... Понятно?
Понятно. - ответил глухой гул голосов.
А теперь расходись по казарме. Бирюкова и Олейникова обмыть, одеть.
Сейчас же отправим их в Ош.
С начала революции традиция: убитых басмачами в Алае пограничников
хоронят в Оше...
Их было трое, на хороших конях. Поверх полушубков - брезентовые плащи.
За плечами винтовки, в патронташах - по двести пятьдесят патронов. На
опущенных шлемах красные пятиконечные звезды. Они возвращались из Иркештама.
Одного звали - Олейников, другого - Бирюков, третий - лекпом, фамилии его я
не знаю.
Завалив телеграфные столбы, лежал снег в Алайской долине. Бухлый и
рыхлый, предательский снег. Три с половиной километра над уровнем моря. В
разреженном воздухе бойцы трудно дышали. На родине их, там, где соломою
кроют избы, высота над уровнем моря была в десятки раз меньше. Там дышалось
легко, и никто не задумывался о странах, в которых кислорода для дыхания не
хватает. Там жила в новом колхозе жена Бирюкова, отдавшая в детдом своих
пятерых детей. Она не знала, что муж ее на такой высоте. Она никогда не
видела гор. Жена Олейникова жила в Оше и перед собою видела горы. Горы, как
белое пламя, мерцали на горизонте. Голубое небо касалось дальних,
ослепительно снежных вершин. Вверху белели снега, а внизу, в долине, в Оше
цвели абрикосы и миндаль. Жители Оша ходили купаться к холодной реке
Ак-Бура, чтоб спастись от знойного солнца. Жена Олейникова ходила по жарким
и пыльным улицам, гуляла в тенистом саду. Жена лекпома жила где-то там, где
земля черна и где сейчас сеют рожь.
Их было трое, на хороших конях. Они возвращались на погранзаставу
Суфи-Курган. Иногда они проходили только по полтора километра за день.
Лошади проваливались в снегу, бились и задыхались. Пограничники задыхались
тоже, но вытаскивали лошадей и ехали дальше. У них был хороший запас сахара,
сухарей и консервов. У них были саратовская махорка и спички. Больше ничего
им не требовалось. На ночь они зарывались в снег и спали по очереди. Из
вихрей бурана, из припавшего к земле облака, в ночной темноте к ним могли
подойти волки, барсы и басмачи. По утрам бойцы вставали и ехали дальше.
Ветер продувал их тулупы насквозь. Держась за хвосты лошадей, они взяли
перевал Шарт-Даван. Здесь