"Павел Лукницкий. Путешествия по Памиру" - читать интересную книгу автора

бинокли. Лучшим цветом на земле показался мне зеленый


цвет гимнастерок этих людей. Переехав вброд реку, уже различая
улыбающиеся нам лица, я взял крутую тропинку в галоп и выехал наверх, на
площадку, в гущу пограничников, шумно и почтительно обступивших меня. Нам
жали наперебой руки, со всех сторон бежали красноармейцы, чтоб взглянуть на
нас хоть одним глазком сквозь толпу, и усатый командир отряда, крякнув,
улыбнувшись и положив на плечо мне ладонь, сказал:
- Вот это я понимаю... Выскочить живыми от басмачей!.. Меня трогали,
щупали рваную одежду, нас торжественно
повели в здание заставы, и командир отряда откупорил бутылку
шампанского. Я спросил, откуда шампанское здесь, и он, добродушно
усмехнувшись, сказал:
- Пейте!.. Для вас все найдем... Потом объясню.
А Любченко, милый Любченко, начальник заставы, уже тащил нам чистое
красноармейское белье, полотенце и мыло и настраивал свой фотоаппарат.
Вымывшись в фанерной беседке, где желоб превращал горный ручей в душ,
вымывшись там, потому что баня была временно занята запасами фуража, мы
вернулись в здание заставы, и здесь неожиданно кинулся к нам Осман. Он
плакал от радости (я раньше не верил, что мужчины плачут от радости, но он
плакал крупными, быстрыми слезами) и прижимался к нам, говорил, путая слова,
сбиваясь и размазывая по лицу слезы рукавом халата. Осман!.. Живой Осман!..
Он рассказывал и показывал нам свои руки, свое тело, свои босые ноги. И ноги
его были в ранах, и руки и тело в ссадинах и крови. И тут мы узнали: Осман
прибежал на заставу сейчас, за пятнадцать минут до нас.
Нам рассказали комвзводы:
- Наблюдали мы за долиной, вдруг видим, из-за мыса показался кто-то.
Смотрим - всадник. Быстро-быстро скачет... Кто такой? - думаем. Взяли
бинокль, смотрим и видим: лошади нет, один человек бежит. Ну, как быстро
бежал! Упадет, вскочит, опять бежит - скорей лошади, честное слово. Прибежал
сюда - и бух в ноги, плачет, смеется, вставать не хочет, хлопнет ладонями и
твердит: "Мэн наш человек... мэн наш человек". Затвердил одно и сказать
ничего не может... Потом руками всплеснул и еще пуще плачет: "Юдин убит,
другой товарищ убит, третий тоже убит... Все убиты... Шара-бара взял, всех
убивал... Вай!... Совсем ничего нет... " Ну, подняли мы его, успокоили, еле
добились толку. Повар он ваш, оказывается... "Мэн наш человек... " Ну и
чудак! Кое-как мы в себя его привели...


Туго пришлось бедняге Осману. Когда нас везли от места нападения в юрту
Тюряхана, Суфи-бек с несколькими басмачами отделился и взял Османа с собой.
Привез Османа в свою юрту. Фанатик Суфи-бек бил Османа, раздел его догола,
связал в юрте и издевался над ним.
Говорил ему:
- Ты мусульманин? Ты продался неверным? Ты ездишь с ними? Ты не
мусульманин. Ты хуже собаки, все вы, сарты, продались неверным, все вы
"коммунист", "коммунист"! Да сгорит ваша земля! Зачем с неверными ездишь?
Плюю на твои глаза!..
На ночь положил Суфи-бек связанного и голого (в одном халате на голое